Корнелия Функе - Чернильное сердце

стопки были везде. Книги не только стояли на полках, как у всех людей, – они лежали под столами, на стульях, в углах комнат. Книги были даже на кухне и в туалете, на телевизоре и в платяном шкафу; маленькие и большие стопки, толстые, тонкие, старые, новые… Книги. Их раскрытые страницы манили Мегги за завтраком, прогоняли скуку пасмурных дней, а иногда они с отцом о книги просто спотыкались.

– Вон там он стоит, – шептала Мегги, ведя Мо в свою комнату.

– А лицо у него волосатое? Тогда это может быть оборотень.

– Прекрати! – серьёзно сказала она, хотя его шутки прогоняли страх. Она уже и сама почти не верила в незнакомца под дождём… пока снова не присела на корточки возле окна. – Вон! Видишь? – шёпотом спросила Мегги.

Мо посмотрел сквозь непрерывно стекающие по стеклу струи дождя, но ничего не ответил.

– Ты ведь говорил, что к нам никогда не залезет грабитель, потому что у нас нечего красть, – прошептала Мегги.

– Это не грабитель, – ответил Мо, а когда он отошёл от окна, лицо его было очень серьёзным.

Сердце девочки забилось ещё сильнее.

– Иди в постель, – сказал он, – это ко мне.

И прежде чем Мегги успела спросить его, что, во имя всего святого, это за гость, который приходит ночью, Мо уже вышел из комнаты. Она побежала за отцом, взволнованная, а в коридоре услышала, как он снимает цепочку на входной двери. Очутившись в прихожей, она увидела, что отец уже стоит в проёме открытой двери.

В дом ворвалась ночь, тёмная, сырая, а шум дождя был угрожающе громким.

– Сажерук! – крикнул Мо в темноту. – Это ты? Сажерук? Что за имя? Мегги не могла вспомнить, слышала ли она уже однажды это имя, но звучало оно знакомо, словно какое-то далёкое воспоминание, которое всё никак не могло принять чёткие очертания.

Сначала снаружи было тихо. Слышен был лишь шёпот моросящего дождя, словно у ночи вдруг появился голос. Но потом раздались шаги, и из темноты появился тот самый незнакомец. Длинное пальто, мокрое от дождя, прилипло к его ногам, а когда он вышел на свет, Мегги на секунду показалось, что из рюкзака за его спиной, будто принюхиваясь, высунулась маленькая мохнатая головка и тут же быстро спряталась обратно.

Ночной гость вытер рукавом лицо и протянул Мо руку.

– Как дела, Волшебный Язык? Давно здесь? – спросил он.

– Очень давно. – Мо нерешительно пожал протянутую руку. При этом он смотрел куда-то мимо гостя, словно ожидая, что из темноты появится кто-нибудь ещё. – Заходи, а то, чего доброго, заболеешь. Мегги говорит, ты давно там стоишь.

– Мегги? Ах да, конечно…

Сажерук вошёл в дом. Он внимательно изучал Мегги, которая от смущения не знала, куда девать глаза. В конце концов она тоже стала смотреть на незнакомца.

– Она выросла, – сказал он.

– Ты помнишь её?

– Разумеется.

Мегги заметила, что Мо запер дверь на два оборота.

– Сколько ей сейчас? – Сажерук улыбнулся девочке.

Странная у него была улыбка – то ли надменная, то ли снисходительная, а может быть, гость просто смущался – Мегги не поняла, поэтому не улыбнулась в ответ.

– Двенадцать, – ответил Мо.

– Двенадцать? Боже мой!

Незнакомец убрал со лба мокрые волосы. Они доставали ему почти до плеч. Мегги стало интересно, какого же они цвета, когда сухие. Щетина вокруг узких губ была рыжая, как шерсть у бездомной кошки, для которой Мегги иногда ставила перед дверью блюдечко с молоком. На щеках щетина была редкой, словно у юноши. Она не прикрывала три бледных шрама, отчего казалось, будто его лицо однажды разбили, а потом снова склеили из кусочков.

– Двенадцать лет, – повторил он. – Ну конечно. Тогда ей было… три года, кажется?

Мо кивнул.

– Пойдём, я дам тебе, во что переодеться. – Казалось, Мо старался поскорее увести незнакомца от дочери. – А ты, – сказал он ей через плечо, – иди спать.

Не добавив больше ни слова, он закрыл за собой дверь в мастерскую.

Мегги стояла и тёрла холодные ноги одна о другую. «А ты иди спать»… Иногда Мо поздно вечером приносил ей в кровать пакетик орешков. Бывало, после ужина он носился за ней по всему дому, пока она, вдоволь насмеявшись, не оказывалась у себя в комнате. А порой он так уставал, что просто лежал на диване, а Мегги варила ему кофе, прежде чем лечь в постель. Но никогда ещё он не отправлял её спать так, как сейчас.

Какое-то предчувствие, похожее на страх, зародилось в её сердце, словно вместе с этим незнакомцем, чьё имя было таким странным и очень знакомым, в их жизнь ворвалось что-то ужасное. Она так --">