Андрей Валерьевич Степанов - Древо желаний

шесть миллионов наличности.

— О как сразу заговорил! Глупая легенда! — вскричала полная женщина и от неожиданности Николай покачнулся на стуле, чуть не упав на пол. Посетители поблизости начали переговариваться, а к столику уже спешил официант:

— У вас все в порядке? — вежливо поинтересовался он.

— Все просто отлично, не видишь? — взревел Николай и отмахнулся от молодого парня. Тот пожал плечами и ретировался. — А ты чего? Крови моей хочешь? На, подавись, — и уже схватился за нож.

— Тише-тише, — умиротворяюще произнесла дама в полупрозрачном одеянии. — Ишь какой малахольный. Не лучше своих предков.

— Да что ты про них знаешь? — прошипел Николай, но отложил нож в сторону.

— Все. Все знаю.

— Ну же, просвети меня, — в тоне появилась привычная язвительность. Мужчина был уверен, что здесь-то ему ничего не сделают.

— Что ж, — дама взглянула на часы на его руке, — времени у нас еще хватит на маленький рассказ. Тебе же интересно?

Николай засопел. В груди навалилась тяжесть, он чуть сполз со стул, но не мог даже махнуть рукой. Хватая ртом воздух, как рыба, он выглядел смешно, но в этот раз к нему не подошел даже официант. Через несколько секунд тяжесть прошла.

— Ведьма!

— Ничуть, — полная женщина лишь мило улыбалась. — Прогуляемся?

— Я никуда с тобой не пойду! — но его ноги сами вынесли тело из-за стола.

— Постойте, а платить? — тут же подбежал парнишка-официант, с легкой обеспокоенностью всматриваясь в искривленное спазмом лицо Николая.

— Сей-час, — через силу произнес посетитель и, сунув руку в карман, вытащил оттуда лишь дубовый лист.

— Простите, мы такое не принимаем, — пытаясь сохранить серьезность, ответил официант.

По напряженному лицу пробежала судорога. Затем Николай бросился бежать и пулей выскочил из кафе, слыша только крики официанта: «Держи, держи его!» Но он все равно бежал. Бежал так быстро, как не бегал никогда. Разве что сдавал нормативы в университете — и то так не мчался. Лишь добежав до окраины города, он с удивлением обнаружил себя в поле, за которым виднелась стена леса. И тут же потерял сознание.

— Долг платежом красен, Николаша, — услышал он, придя в себя. Онемевшее тело отказывалось слушаться, на глазах лежала запрокинутая рубашка.

— Где я?

— Там, где ты отдашь свой долг.

Где-то вверху зашуршали ветви и по рукам скользнуло что-то острое. Онемевшая плоть не сразу передала боль.

— У нас есть немного времени. Ты же хотел услышать историю, вот слушай, неразумный. Твоего отца вывели на улицу невнятные лозунги и пустые обещания. Дед, старый дурень, слишком много пил и болтал, но не забывал при этом таскать с завода всякую мелочь.

— Мой дед, — прохрипел Николай, — был честным человеком! И его посадили ни за что! Да и откуда тебе знать?

— Твой дед бы знатным жуликом и однажды попался, а тебе, чтобы не позорить его память, рассказали эту историю. Да и предыдущие твои поколения были не лучше, за счет других хотели жить богаче. В кого ты думаешь, ты такой?

— Откуда… Откуда ты все знаешь? — мужчина закашлялся, дернулся, но не смог пошевелиться.

— Если я скажу тебе, что все дело в дубовом листе, ты же все равно не поверишь.

— Ты… просто следила за мной, — язык отказывался работать по мере того, как кровь покидала его тело.

— Нет, не следила, но, признаюсь, легенду рассказала я. Дуб должен жить и лишь людская кровь способна подпитывать его.

— Вы всех убиваете, — прохрипел Николай, правда, уже едва слышно.

— Нет, не всех, — призналась полная женщина, скинув рубашку с его глаз. — Далеко не всех. Много честных людей, которые точно знают, чего хотят и что за это будет. И вовремя возвращают долги. Такие живут дальше. А ты просрочил долг и не хотел платить. Поэтому ты и умрешь.

— Жирная стерва!

— Это лишь образ из твоей головы, Николаша, — голос затухал вдали и ветки дуба, вновь зашумев в вышине, отпустили затекшие конечности мужчины и тот распластался на земле. — Теперь ты выплатил долг. С процентами.

Николай попробовал пошевелить руками, но они были порезаны слишком глубоко и пальцы не слушались. Он попробовал толкнуться ногами, но затекшие мышцы пронзили сотни тысяч острейших иголок. Мужчина дернулся еще раз, чтобы перевернуться на спину. Дуб шумел сверху, наслаждаясь, впитывая в себя остатки крови. Николай моргнул, потом еще раз, а потом его глаза так и не открылись. Его долг древу желаний был --">