Дамина Райт - Вернуть утраченное

Несколько мгновений ему всё же потребовалось отдохнуть, он замер – и слова полились с его губ:

– Я ведь не рассказал тебе самого главного, Красавица. Чёрная Ведьма не знает, что для того, чтобы разрушить Проклятье, нужно, чтобы случилось что-то особенное. Чтобы, несмотря на все препятствия, победила…

Румпе не успел закончить фразу – ему показалось, что его картина начинает блёкнуть и исчезать. Ни в коем случае нельзя было сейчас прекращать работу! Напуганный, Румпе оборвал сам себя и снова стал рисовать – ещё энергичнее, чем прежде.

Он вкладывал в эту картину всё, что видел своим воображением, как представлял себе Город, нетронутый Проклятьем. Он верил в это сильнее, чем когда-либо, из-под его кисти всё выходило настоящее, объёмное, будто бы существующее на самом деле.

А снаружи всё так же висели в небе серые тучи и моросил дождь.

Оставалось совсем немного, чтобы закончить картину, и тут Румпе понял, что ему не хватает красок. Думая только о необходимости завершить свой труд, торопливо набросив пальто, Румпе выбежал из комнаты.

Между тем, роза начала медленно увядать.

***

У Гэри, продававшего Румпе краски, и его шести друзей тоже когда-то было своё волшебство: Румпе рассказывал им, что они на самом деле гномы, в недавние времена добывавшие в шахтах Города волшебную пыль. Как ни странно, Гэри, самый ворчливый из семёрки, не посмеялся, в отличие от своих друзей, и не отмахнулся от «глупой легенды», как именовали многие историю с Проклятьем Чёрной Ведьмы.

– Я сегодня собираюсь пойти в шахты, – Гэри одолжил Румпе красок: понятное дело, денег у того не было. – Может, там где-то валяется моя кирка.

– Может, ты тоже всё вспомнишь, – улыбнулся Румпе, взяв пакет с баночками. Но тут же его улыбку как ветром сдуло: он вспомнил кое-что другое.

Роза осталась в его комнатке одна. Без колпака. Без защиты.

Обратно Румпе очень торопился. Если бы он мог, если бы не ослабел от постоянного недоедания и недосыпания, Румпе нёсся бы со всех ног – но он мог лишь идти. Ему казалось, что он ползёт как улитка.

И тут из-за угла вынырнула знакомая фигура в чёрном платье, с опущенным чёрным зонтом в руке. Капли воды стекали с высокой причёски. Надо же, а Румпе даже не замечал дождя и того, как прилипли мокрые волосы к его собственному лбу.

Но теперь его прошиб холод не только из-за непогоды, и он отступил назад. Из-за спины Чёрной Ведьмы вышел огромный пёс, которого она называла Охотником. Румпе знал, что этот пёс некогда был человеком, но Чёрная Ведьма забрала у него сердце – в буквальном ли, переносном ли смысле, неважно, – и сделала своим рабом.

Румпе попятился. Оглянулся назад – узкая улочка была пустынна.

– А ты покрепче, чем я думала, Румпе-Думпе, – Чёрная Ведьма улыбнулась этой своей мерзкой улыбкой. Румпе откуда-то понимал, что под маской ненависти прячется маленькая несчастная девочка, даже сейчас. Но он не мог её жалеть: у неё был выбор, и она поступила слишком дурно.

Но ему ли говорить о дурном, когда он бросил свою Красавицу умирать без колпака? Перед внутренним взором возникла картина: один за другим, лепестки увядали, чернели, скручивались, будто рядом полыхало пламя.

Красавица умирала, а он, Румпе, бросил её и поступил как самое настоящее чудовище.

– Отпусти меня, – Румпе снова сделал шаг назад. – Я должен исправить свою ошибку. Я ничего тебе не сделал.

– Сделал и ещё сделаешь, если я не приму мер, – Чёрная Ведьма поманила Охотника, и Румпе с ужасом понял, что сейчас она натравит на него пса. – Вряд ли твоя смерть кого-то сильно огорчит в этом Городе… кроме твоей прекрасной подружки, но и ей недолго осталось, верно? Вы умрёте в один день, это так романтично!

– Нет, – Румпе споткнулся и едва не упал. Замер, прижимаясь к холодной каменной стене дома – как в день покупки розы.

Если бы он и мог бежать, то не попытался бы. Его парализовал страх.

– Стой! – пронзительный девичий голос заставил Чёрную Ведьму оглянуться.

***

Спасительница, всегда убегавшая от ведьмы, теперь шла прямо на неё. И на её ручного пса. А следом Оборвыш, и его карие глаза сочувственно смотрели на Румпе. Они оба были готовы помочь. И они, в отличие от Румпе, нисколько не боялись злого