Дамина Райт - Вернуть утраченное

Чёрная Ведьма не собиралась приходить. Она вовремя поняла, что проиграла, и бежала из Города, пока у неё были на то силы. Но когда и женщина, и её ручной пёс были у границы, по Городу вновь прошла волна магии – словно солнечные лучи омыли всё и вся.

Охотник встряхнулся – и в мгновение ока преобразился, стал человеком. Он изумлённо посмотрел на свои руки и ноги, перевёл взгляд на Чёрную Ведьму, а она, в гневе закусив губу, вытащила из своего саквояжа шкатулку.

Там билось красное как кровь сердце.

– Отдай мне его, – потребовал Охотник, протягивая руку, а затем просто добавил: – Это ведь и твой шанс… стать человеком.

Чёрная Ведьма криво улыбнулась и, подавив свой гнев, протянула Охотнику шкатулку. Можно было не отдавать или раздавить чужое сердце напоследок, но Ведьма умела проигрывать.

– А как же я его обратно вставлю? – спросил Охотник, хмуро глядя на неё. Следы нападения бродячих котов Чёрная Ведьма уже успела кое-где подлечить, кое-где замаскировать, так что выглядела она вполне прилично.

– Попросишь Спасительницу, – насмешливо бросила ведьма и удалилась, волоча за собой саквояж.

Возвращаться в Город, спасённый от её Проклятья, она не намеревалась. Ведьму ждал большой мир, где её чары не подействуют ни на кого. И ведьма знала: как бы ни сложилась её судьба, спастись от одиночества она уже никогда не сможет.

Должно же зло платить по счетам.

***

Город менялся на глазах: творение Румпе сошло с полотна, оставив лишь чистый холст, и воплотилось наяву. Крошечная комнатка на чердаке дома Мейерсов исчезла, сменившись мастерской, в которой теперь стояли Румпе и Грейс; вдова и её внучка даже не заметили, что исчез их хмурый постоялец – более того, они тут же забыли, что таковой у них был. Даже в небесах пропали свинцовые тучи, сменившись уже начинавшим заходить солнцем.

Жители Города очнулись от сна, последние остатки которого стирались из памяти. По-прежнему помнили о миновавшем Проклятье лишь те, кто снял его или помог снять: Румпе, Грейс и двое стоявших на улице подростков, да Охотник, возвращавшийся в Город с собственным сердцем в руках.

– Почему именно ты помогла уничтожить Проклятье? – Оборвыш теперь уже не был Оборвышем, он выглядел как зажиточный юный горожанин.

Спасительница, чьи лохмотья сменились платьем получше, пожала плечами. Теперь никто бы не назвал её сумасшедшей.

– Об этом тебе лучше расскажет твой отец. А мне домой пора, пока мать не хватилась. Она-то ведь думает, что я просто слишком долго гуляю.

Мальчик с улыбкой проводил её взглядом:

– Но ты же ещё будешь приходить в гости? И коты, как с твоими котами будет?

Девочка оглянулась, тряхнув светлыми волосами, прежде чем убежать:

– Мы их раздавать будем! Это же не просто коты! Это великие помощники в великом деле!

Мальчик помахал ей рукой и побежал ко входу в мастерскую.

Румпе вышел ему навстречу и сразу обнял. Неуклюже погладил по голове. Грейс стояла сзади, счастливая и улыбающаяся. Про Спасительницу Румпе рассказал ей, ещё когда она была его розой под хрустальным колпаком: «Чёрная Ведьма преследует Спасительницу, потому что она – её падчерица. Когда-то, говорят, Чёрная Ведьма была просто влюблённой девушкой, но её выдали замуж не за того, кого она любила, а за вдовца, у которого была дочь Белинда. Чёрная Ведьма ненавидела и девочку, и её отца. Отец Белинды теперь живёт один и даже не помнит, что у него есть дочь, а она сама побирается по всему Городу, а порой, говорят, и ворует… такая печальная история, моя Красавица. Но я знаю, что родители нашей Спасительницы любили друг друга по-настоящему. А истинная любовь всегда порождает что-то значительное, и, может быть, Спасительница себя ещё проявит».

– Папа, – мальчик отстранился, заглянул отцу в глаза: – А почему именно тебе было суждено разрушить Проклятье? Обычно же герои в сияющих доспехах, с мечами в руках, разрушают проклятья и побеждают злодеев. Нет, ты у меня хороший, но…

Румпе хмыкнул, оглянулся на Грейс, и та прикусила губу с таким видом, будто и так уже догадалась.

– В этом Городе, сынок, у каждого всегда было своё волшебство, отличавшее его от других. А у меня – нет. Ты же помнишь.

Карие глаза мальчика понимающе распахнулись:

– Значит,

--">