Сергей Владимирович Верник - Попутчики (СИ)

обделался.

   - А теперь решил-таки вернуться, - старый яростно дернул себя за бороду. - И для пущей смелости меня позвал. Что, в деревне больше смельчаков не нашлось? Аль, думал, засмеют? На хутор-то ко мне не страшно было пять верст топать?

   - Да, брось, старый, - Диня потупил взор. - Ты же самый головастый в округе. Люди к тебе за советами ходят. Вот я и подумал, может, знаешь что про это место?

   - Что ж сразу не спросил?

   Диня промолчал, уныло глядя, как над верхушками елей разворачиваются диковинные купола. Город уже не казался призраком. Свечение стало меньше, и в сумерках можно было различить отдельные детали домов. Он выглядел каким-то чужим, даже нечеловеческим. Может и вправду бесовское порождение?

   - А я ведь в разведке служил, - задумчиво проговорил Гордей. - Нас учили идти вперед, и не сдаваться. За спиной, понимаешь, Родина, товарищи, да весь честной народ...

   - Это ты к чему? - насторожился Диня.

   - Да все к тому же, - старый запустил пятерню в спутанную бороду, будто намеревался ее расчесать. - А вдруг враги там? На землю нашу позарились. Мне терять нечего. Старый, никому не нужный. Жена померла, царство ей небесное. Дети давно разбежались, - лет десять как ни слуху, ни духу. Чего мне терять? Пойду я, Диня. А ты домой ступай, вам с Тамаркой еще детей на ноги поднимать.

   - Совсем из ума выжил, старый?! - воскликнул Диня. - Рехнулся?!

   - Тише ты, ирод, - зашипел Гордей, закрывая сухой старческой ладонью лысому рот. - Чай не у себя дома на печи. Вдруг они там все слышат?

   С этими словами Гордей скользнул во мрак, и исчез. Он еще слышал какое-то время, как Диня тихо, неуверенно зовет его. Но вскоре голос парня стих, и старик остался один.

   Наврал он лысому про разведку. Наверное, просто хотел его как-то обнадежить, что ли. Чтобы не сильно беспокоился. Впрочем, какая разница? Русский солдат, переживший чудовищную войну, и смутные времена после, уж точно нигде не пропадет. Что там разведка, что пехота, - один черт. А ежели смерть придет, то помирать и не страшно вовсе.

   Гордей шел вдоль обрыва, осторожно раздвигая кусты. Звенящая тишина действовала на нервы хуже мартовских кошачьих песен. Словно весь мир замер в ожидании какой-то беды. Перед войной, наверное, так же было? И хрустнувшие пару раз под ногами сухие ветки в этой мертвой тишине казались разорвавшимися гранатами. Он стискивал зубы, но продолжал идти вперед, шаг за шагом, боясь оступиться.

   Неожиданно лес кончился. Гордей вышел на край поляны, и уставился в темноту. Города больше не было. Ничего не было. Только кромешная непроглядная тьма.

   И вдруг впереди зажегся крохотный огонек. Не зеленый вовсе, а настоящий, живой, желтый. Будто свеча или лучина. Старик сглотнул подступивший к горлу комок, и двинулся дальше.

   Вскоре Гордей уже смог рассмотреть неровный прямоугольник света, оказавшийся окошком какой-то покосившейся хибары. Свеча мерцала, на кустах возле стены плясали смутные тени. Из-за плотной белой тюли ничего внутри избы видно не было, и старик замер, приложив ухо к шершавому бревну сруба.

   Тишина. Только кровь в висках стучала, да скрипели старческие колени. Гордей тут же подумал, что хорошо хоть не слышен шорох сыплющегося позади него песка. И на том спасибо.

   И вдруг как кто-то рявкнул над самым ухом:

  - А ну, пшёл прочь, контра! Мы на вас управу найдем! Ух, курвы!

   Гордей подскочил на месте, едва не стукнувшись головой о наполовину сгнивший подоконник. Окно по-прежнему оставалось закрытым, и откуда шел голос, было непонятно. Старик осторожно начал пятиться, шаря руками по грубым бревнам стены, пока не споткнулся о развалины крыльца. Дверь со страшным скрипом отворилась, и в прямоугольнике света замерла темная нечеловеческая фигура. Сначала Гордей подумал, что это кот. Большой, пушистый. Бывают же такие породы, вроде как персидские. Но неведомый хозяин заговорил:

   - А я тебя заждался, Гордей. Всю шерсть на ушах уже выщипал,

--">