(La donna) - Слишком человеческое (СИ)

могло исцелить человека, но с той же вероятностью убить или изменить до неузнаваемости.

В конце-концов, - говорит себе Рул Горм, обтирая смоченной в воде и уксусе тканью лицо и шею мужчины, — чем скорее он очнётся, тем скорее уйдёт. А ждать, когда болезнь, вызванная магической интоксикацией, отступит самостоятельно или, наоборот, убьёт — можно долго. Холодный компресс на лбу — высушен жаром. Рул Горм снимает ставшую бесполезной тряпку легко касается лба, проверяя температуру. На её руках нет ни крупинки волшебной пыльцы, но под прикосновениями лицо мужчины, даже в беспамятстве нахмуренное и напряжённое, разглаживается и приобретает почти умиротворённое выражение. Рул Горм проводит кончиками пальцев по виску больного, мимолётно задерживаясь на выступающей голубой венке, и её рука оказывается зажатой между затянутой в накрахмаленную наволочку прохладной подушкой и горячей, покрытой царапающей кожу короткой щетиной, щекой. Ладонь становится влажной — от её собственного пота, и Рул Горм ощущает, как её накрывает волной жара. Словно мужчина, прижимающийся колючей щекой к её руке, поделился с ней своей лихорадкой. Румпельштильцхен поворачивает голову и открывает глаза. Взгляд кажется осмысленным, но слова, срывающиеся с воспалённых губ, порождены — не иначе — бредом.

- Кто вы, госпожа? - шепчет Румпельштильцхен, пристально рассматривая её лицо.

Рул Горм высвобождает ладонь и подносит больному стакан воды.

- Пей.

Румпельштильцхен глотает воду с жадной поспешностью, откидывает голову на подушку и бросает короткий, полный вожделения взгляд на кувшин, стоящий на прикроватном столике. Он облизывает губы, и набрав в лёгкие немного больше воздуха, чем обычно, снова произносит это неуместное слово:

- Госпожа… вы так добры ко мне.

Фея недовольно поджимает губы: она не может быть добра или зла, она сама — добро, часть благой силы, беспристрастной и безразличной. И пусть в Сторибруке эта сила почти иссякла, она, Голубая фея, по прежнему служит ей. Румпельштильцхен прекрасно знает об этом, и не важно, какую игру он сейчас затеял. Глаза Рул Горм сияют холодным голубым блеском, и мужчина отводит взгляд.

- Простите меня, госпожа, - хриплый голос звучит смущённо.

Интонация на миг заставляет Рул Горм забыть о смысле произнесённых слов. Румпельштильцхен мог говорить зло, самодовольно, даже заискивающе — она помнит, как унижался Тёмный, умоляя фею показать ему дорогу к потерянному сыну, но представить Румпельштильцхена смущённым Рул Горм не могла. Однако, он снова назвал её госпожой, причислив, тем самым, к людскому роду:

- Почему ты зовёшь меня так, Румпельштильцхен?

- Я не знаю вашего имени, - отвечает мужчина просто.

- Рул Горм, - фея произносит это почти машинально, не успев осмыслить ни слова бывшего Тёмного, ни последовавший за ними собственный ответ. - Но можешь называть меня «матушкой»…

Возможно ли, что вместе с силой Тёмного Румпельштильцхен потерял и память? Он не помнит только её, или, может быть, и вовсе позабыл свою жизнь и теперь являет собой — чистый лист, ещё не исписанный никакими письменами? Тогда и сердце его должно было быть младенчески чистым. Пожалуй, это может объяснить вчерашнее действие волшебной пыльцы. Надо выяснить, - замечает про себя Рул Горм, но задаёт не тот вопрос, что собиралась:

- Ты хочешь ещё пить?

Мужчина склоняет подбородок к груди в слабом подобии кивка.

- Хорошо, - фея наливает воду в стакан, бросает в него с шипением растворяющуюся таблетку. - Это лекарство. Чтобы унять лихорадку, - поясняет она и подносит питьё к губам мужчины. Румпельштильцхен покорно проглатывает жидкость, чуть морщась от её горьковатого вкуса.

- Спасибо… м-матушка, - мужчина пытается приподняться на локтях, но бессильно откидывается на подушку. - Спасибо вам, но я… мне кажется… я должен идти…

Он совершает ещё одну безуспешную попытку сесть.

- Куда? - спрашивает Рул Горм.

Мужчина напряжённо смотрит в пространство и, наконец, признаётся:

- Не пом-мню. Мысли путаются.

Рука Рул Горм сама собой ложится на спутанные волосы Румпельштильцхена:

- Это может подождать до завтра, - говорит фея и удивляется тому, как мягко,

--">