Александр Александрович Артёмов - Крысолов и дети Альбии

кнутом по бледной заднице.

— Айй! — заверещал Васса, пытаясь вырваться. — Крысолов, ты чего делаешь!? Больно же!

Крес в ответ хлестанул еще пару раз. Васса завыл навзрыд, смешно и беспомощно дрыгая ногами, пока его обожаемый Крысолов молча лупил его по заднице.

— Прости, — плакал мальчик. — Прости меня!

Хлопнула дверь.

— Муки воспитания? — поприветствовал их Леший.

— Профилактика, — хмуро отозвался Крес, отпуская мальчишку.

Васса, обливаясь слезами, поднялся и понуро натянул штаны выше пупка. Быстро стрельнул глазами на Аду, улыбающуюся до ушей, и бросился к выходу.

— Погоди пока, малец, — сказал Леший, хватая волчонка за рукав.

— Пусти, — выпалил тот, вырываясь, но травник держал его крепко

— Слышишь, кто идет, Крес?

— Нет, — отмахнулся Крес, ожидая новую порцию разговоров.

— И я не слышу, — кивнул травник. — А ведь они ползли за мной, как хвост за собакой. А теперь?

Да. Теперь Крес что-то слышал. Голоса.

— Эй, южанин! — донеслось со двора. — Глянь, мы тебе какой гостинец припасли!

Тут нечто влетело в окно и рухнуло в очаг. Не затухшие угольки и клочья пепла заметались по комнате в клубах дыма. Когда все улеглось, стало видно, что в очаге дымился и шипел черный мешок.

Припав к стене, Крес добрался до окна и аккуратно приподнял занавеску. На улице было видно, как тени обступали Шкурный дом со всех сторон. И двигались, все ближе и ближе.

У окна тут же вырос Леший и высунул голову наружу:

— Нет тут никакого южанина, братки! — крикнул он в темноту. — Только я, ваш дорогой травник, прозванный добрыми детьми Лешим!

И повернулся к Кресу:

— Их там пятнадцать человек, как минимум, — зашептал он. — Ох, и дорого же мне обойдется твое приключение…

У Креса сердце защемило, когда в свете луны он увидел его лицо. Широко раскрытые глаза сверкали, горели серебром, словно у волка, который вышел на охоту.

— Ты нам зубы не заговаривай! — между тем, кричали со двора. — Знаем мы, что он со своей бабой у тебя сидит. Подавай его сюда, а то и тебя не пожалеем!

Васса подполз к очагу и тронул шипящий мешок. Крес хотел остановить мальчика, уже догадываясь, что внутри, но тот уже сунул руку внутрь и потянул содержимое наружу.

— А зачем он вам, братки? — не унимался Леший, ногой подталкивая Креса. Тот не заставил себя просить дважды.

— Судить его будем за преступление, — ответили снаружи. — Его и той ведьмы.

Мешок упал на пол, а Васса уже готовился кричать. Но Крес подскочил вовремя, чтобы зажать ему рот. Васса глухо стонал ему в ладонь, больно вцепившись ногтями, но не пытался вырваться и сбежать. Как раз наоборот, он вжимался в Креса так плотно и отчаянно, как это вообще возможно. Крес же не мог отвести взгляд от остекленевших больших глаз, которые с бессмысленным выражением уставились в стену. Очень скоро Васса устал кричать и повалился на колени уже обессиленный и разбитый. Ужас накрыл его слишком быстро и ничего не оставил внутри кроме опустошения.

Крес хотел уже хватать в охапку испуганную Аду и сумки, но к своему ужасу увидел бородатую рожу, лезущую в избу через заднее окно. К счастью, в темной избе рок’хи вынужден был ориентироваться наощупь. Крес сам видел только то, что находилось непосредственно рядом с окнами — все остальное тонуло во мраке.

— А что за преступление? — спросил Леший голосом невинной, несведущей овечки.

— Грабеж, убийство, скотоложство и воровство шавы, — ответили ему. — Это еще не говоря о том, что он крысиный лазутчик. За все это его ожидает справедливая кара на суде д’ахов! Его и ту ведьму! А Мусову подстилку, мерзкую бл…у, которая тоже виновна в его преступлениях, мы уже наказали.

Рок’хи перевалился через подоконник и неслышно поставил ноги на пол. Крес был уже рядом, на мгновение заглянул в стеклянные, отчаянные глаза, сшиб псоглавца ногой, схватил за бороду, ударил в горло. Застучали каблуки, оба повалились на скрипучие доски. Мужик крякнул и заворочался под его весом, сопя и кряхтя от натуги, пытаясь содрать пальцы с шеи. Крес приложил его в пах — нутро противника зазвенело, засвистело и подалось под пальцами. Наружу вырвался животный, глухой стон. Тут же подбежал Васса, и глубоко всадил нож в его одичавший глаз. Псоглавец дернулся, его тело скрутило последней судорогой и обмякло.

Крес с усилием поднялся. Все его мышцы свернулись в один жесткий узел и сейчас неохотно расслаблялись. В голове и в --">