Пол Кристофер - Евангелие от Люцифера

вас?

— Сами же сказали, работы меньше, чем желающих. Кроме того, приключение есть приключение.

— Тем паче что к приключениям у вас, похоже, особая склонность.

— С чего вы взяли?

— Да бросьте. Можно подумать, будто на свете пруд пруди девушек по имени Финн Райан, дочерей прославленного археолога Лаймана Эндрю Райана. Да в прошлом году о ваших похождениях в подземельях Нью-Йорка раструбили все газеты.

— Там писали не только про меня.

— Не только. Еще и про незаконнорожденного сына Папы Римского, и про внука Микки Червы, не последнего в Нью-Йорке гангстера из добрых старых времен. Не говоря уж о широчайшем ассортименте покойников вперемешку с награбленными шедеврами долларов этак на миллиард. И вот вы объявляетесь здесь. Кстати, можно полюбопытствовать, как вы сподобились получить эту работу?

— Меня порекомендовали.

— Молодой Микки Червы?

Финн ощетинилась.

— Его зовут Майкл Валентайн, и он книготорговец, а не гангстер.

Хилтс рассмеялся.

— Это вам рассказал сам мистер Валентайн? — Фотограф покачал головой. — А знаете, в чем заключалась самая ловкая проделка дьявола: он сумел убедить людей, будто его вовсе не существует. Превосходный маневр. Нынче все толкуют о русских, японцах и о триадах Гонконга, а старой доброй мафии будто бы и нет.

Финн собралась было возразить, но тут приметила искорку в глазах Хилтса.

— Вы меня дразните.

— Не совсем. Вообще-то Майкл и мой друг. Он попросил меня присмотреть за вами. Потому что он не в восторге от некоторых людей, с которыми имеет дело Рольф.

— Вы знаете Майкла?

Финн почувствовала, что начинает злиться. С Майклом у нее была кратковременная любовная связь, но ей вовсе не нравилось, что ее опекают.

— Мы оказали друг другу несколько услуг.

— Я не нуждаюсь в няньках и сиделках, мистер Хилтс.

— Я и не собираюсь таковым становиться, мисс Райан. Майкл просто попросил меня, если что, прикрыть вам спину. Вот и все.

— Я не нуждаюсь и в этом.

— Финн, пустыня велика, и в ней случается всякое. Поверьте, в такой экспедиции мне и самому не помешал бы добрый товарищ. — Он протянул руку через стол. — Мир?

Финн немного помедлила, потом пожала плечами. Она ценила свою независимость, но уже усвоила суровый урок жизни, заключавшийся в том, что далеко не все можно осилить в одиночку. Друг никогда не помешает, а уж в чужой, незнакомой стране тем более. Девушка пожала протянутую руку.

— Мир.

Она вернулась к салату, а когда Хилтс заканчивал свою лазанью, спросила:

— И когда мы встречаемся с нашим благодетелем?

— Он уже на месте раскопок, а нам предстоит дождаться одного припозднившегося участника экспедиции. Послезавтра сядем в самолет, и я поведу его в Аль-Куфру.

— И кто же этот таинственный гость?

— Француз по фамилии Лаваль. Он специалист по коптским надписям из Иерусалимской библейской школы.

— Священник?

— Монах.

— Интересно.

— Очень интересно, — подтвердил Хилтс. — В тридцатые годы в экспедиции Педрацци участвовал монах из того же самого заведения. Некий брат Дево. Он был с Педрацци, когда тот исчез. Не исключено, что этот Лаваль интересуется не только каракулями на древних стенах.

Финн рассмеялась:

— Откуда вы это все знаете?

— Всегда стараюсь узнавать побольше о тех, с кем мне предстоит работать, а долгие перелеты оставляют уйму времени для выяснения подробностей. А еще, — он выгнул бровь, — я большой спец по тайнам и заговорам. Дайте мне любой секрет, и я сумею увязать его с исчезновением Джимми Хоффы^[1] и убийством Кеннеди.

— И когда прибывает этот таинственный монах?

— Завтра поздно вечером.

— Ага, значит, денек я могу поиграть в туристку.

— Я собираюсь делать фотосюжет для «Нэшнл джиографик трэвелер». Почему бы нам не прогуляться вместе?

— И куда вы направитесь?

— В Город мертвых. Самое оживленное кладбище в мире. Вам понравится.

ГЛАВА 4

На огромном, древнем, напыщенном пространстве, каковое именуется Каиром, насчитывается пять кладбищ. В прошлом они находились на восточных окраинах города, под холмом Мукаттан, но впоследствии, задолго до описываемых событий, были поглощены разраставшимся городом. Согласно древнему обычаю, семья усопшего оплакивала свою утрату рядом с могилой сорок дней и ночей, потому даже самые скромные захоронения снабжались небольшими укрытиями для живых, а возле гробниц богачей и вельмож воздвигались настоящие особняки. Сами надгробия и --">