Аlexandr Adamovich - Листея

Аlexandr Adamovich Листея

Верблюд

Действующие лица -

Валерьян Видоплясов – главный герой.

Василий Трубецкий – лучший друг Валерьяна.

Надежда – подруга детства Валерьяна.

Мирон Валентинович Трубецкий – отец Василия.

Борис – напарник Мирона.

Федор Владимирович Выговский – учитель истории.

Александр Голобородько – знакомый Надежды.

Герман Блохин – заключенный.

Иаков – сокамерник Германа.

Глеб и Арсений – соратники по грязному делу.

Филипп Бедросович Голденберг – продюсер.

Елизавета Филипповна – дочь Голденберга.

Пролог “Белые Ночи Киева”

Киево-Печерская лавра, культурное достояние, что раскинулось у берега реки, где каждая фреска, каждый камешек и кирпичик дышат своей многовековой историей. Татары, большевики, нацисты – все пытались аннигилировать этот Украинский центр православия, но тот твердо стоит на склоне около текущего Днепра.

Не мудрено, что именно здесь решили расположить Скифскую пектораль – украшение древних народов. 1140 грамм чистого золота с филигранно высеченными фигурами животных, пегасов, людей, что разбавлены гротескными узорами напоминающие целую радугу из форм. Выполнена греческими мастерами-ювелирами по заказу знатных скифов. Коллекционеры оценивают стоимость пекторали в сотни миллионов долларов.

* * *

Тюремная камера, что напоминала каменную коробку с двумя дырками, плохо пахнущим санузлом и четырьмя металлическими огрызками, которые именуются кроватями, ласково встречала новичка в этих угрюмых стенах.

– Все это, конечно, интересно, фраерок, но за что ты залетел к нам?, – хрипел заключенный в возрасте, видно сидит не первый десяток лет.

– Да я пытался эту пектораль выкрасть!, – воскликнул новоприбывший садясь на шконку.

– Так ты у нас дурной, чи как?, – уже отзывался другой зек.

– Наш план казался идеальным!

– Ага, просто посреди ночи разхуярить стену самопальной бомбой, я таких планов десять штук на день сочинить могу.

– Но за смелость хвалю, – говорил пахан, усевшись прямиком на стол, – как зовут-то тебя?

– Герман я.

– Ну и учудил ты, Герман.

* * *

– Дави на газ!, – орал мужчина в пассажирском кресле, активно отстреливаясь от полицейских машин. Гул сирен и свист пуль разрывали воздух в радиусе нескольких сотен метров вокруг.

– На связи третий, они сворачивают на Крещатик, – звучало в полицейских рациях, – продолжаем погоню. Вы навели справки об этих идиотах?

– Ты нас недооцениваешь, давно уже.

– И что там?

– На заднем сидении, держащий украденное, Роман Петренко, 19 лет, ранее осужденный за мастурбацию в общественных местах. Кличка “Гоблин”. Вооруженный на переднем сидении – Даниил Василишин, 24 года, хулиганство и особо тяжкие телесные увечья, избил собственную бабушку контроллером от игровой приставки. Кличка “Карп”

– Команда мечты! А третий кто?

– У руля Герман Блохин, наверное единственный профессионал своего дела, мастерски взламывает любой замок, следаки говорили, что его руки состоят из отмычек. Кличка “Многогрешный”.

– Отлично, а машина?

– Chevrolet Corvette, красного цвета, 16-ого года выпуска, украдена у местного священника из Лавры.

– Но зато она у нас!, – говорил Петренко держа золотое украшение в руках, – еще вот-вот и мы улизнем!, – Крещатик, одна из самых оживленных улиц Киева, сутками по ней проходит трафик больше чем за год в маленьком поселке, над ней возвышалась башня, арка украинского триумфа, вся в позолоченном орнаменте, что сначала обладает россыпью маленьких колонн, которые сливаются в большую, на вершине, как государственный флаг на поверхности луны, стоит дева, символ свободы.

– Герман, ты меня слышишь!? Педаль в пол!

– Но там люди!, – наконец-то отозвался горе-водитель.

– Мы и так уже пересекли всю черту, газуй!

Как животных на скотобойне, беспощадные ублюдки унесли десятки жизней невинных зевак, колесами своей “Кристины”. Вдруг гул вертолета заглушил крики людей на улице.

– Сдавайтесь немедленно!, – звучало сверху.

– Еще чего, – пробурчал Даниил в машине и только высунувшись чтобы совершить очередной выстрел, ему промеж глаз проделали дыру, что могла потягаться только с шириной самой улицы по которой они разъезжали, тот мгновенно размяк и залил кровью салон.

– Пиздец, – пискнул Роман, – что делать, Герман?