Стелла Александровна Трофимова - Дорога к пропасти

будет.

«Почему его зовут Кобра? Волк. Настоящий волк».

Вдали показалась легковая машина. Кобра поднял руку. Но шофер, видимо, решил не останавливаться. Тогда Кобра бросился наперерез. Чтобы не наехать на него, шофер вынужден был резко затормозить. Левой рукой Кобра рванул дверцу. В правой он держал пистолет.

— А ну, вылезай! Считаю до трех. Руки на затылок!

Не сводя глаз с пистолета, шофер вышел и поднял руки.

— Пошарь у него в карманах, Красавчик!

Красавчик неловко осмотрел карманы.

— Только десять рублей…

— Балда! Кому нужна эта мелочь. Бери права и документы. — Кобра перехватил пистолет левой рукой. Правую положил на руль. Повернулся к шоферу. — Через полчаса можешь поднимать хай. Не раньше. А то на нож наколешься. Свой драндулет найдешь на улице Горького.

Машина рванулась. Шофер опустил руки. Куда сначала — на улицу Горького или в милицию?

— В милицию! — решил он и зашагал по шоссе.

* * *

Михаил Набоков отлично понимал, что ему пора уходить: Люба нервничала и откровенно поглядывала на часы. Но уйти не было ни желания, ни сил. Он злился на себя, на Любу, на Ивана, на весь свет. «Запутался, как муха в паутине», — думал Михаил.

— Надо кончать, Люба. Сегодня же поговорю с Иваном. Не хочу его обманывать.

Как всегда в трудные минуты жизни, Люба растерялась:

— Нет, Миша, нет! Пойми… Я не могу! Я люблю его.

— А меня? — жестко спросил Михаил.

— Дай разобраться… Не торопи. Я не знаю, как поступить. Не знаю. Дай подумать!

— У тебя было достаточно времени думать! — В голосе его звучала боль. Боль и злость. Михаил сам не знал, что возьмет верх. И как он поступит через минуту — прижмет к груди это милое, лживое, любимое лицо или, хлопнув дверью, уйдет, чтобы никогда больше не вернуться. — Достаточно времени, — повторил он. — А ты что сделала? Не дождалась, пока я вернусь из армии, и выскочила замуж за Ивана…

Мокрым от слез лицом Люба прижалась к его груди. Целовала. Говорила глупые, ласковые слова. Те, которые всегда отдавали ей во власть Михаила. Только бы он не ставил условий, никаких условий!

— Хорошо! — Михаил сдался. Не мог видеть ее слез. — Пусть будет по-твоему. — Угрюмо усмехнулся. — Любовь втроем… Не знаю, долго ли смогу выдержать.

Она с трудом подавила вздох облегчения. Еще крепче прижалась к нему:

— Мы уедем с тобой, милый. Только не сейчас, не сразу. Я должна подготовить Ивана. Потерпи немного.

Знала, что лжет. Расстаться с Иваном было бы просто глупо. Он хороший муж. Внимательный, ласковый. Во всем уступает. Не то, что Михаил. Этот всегда поставит на своем. Нет, с Иваном ей спокойнее. И зарабатывает он неплохо. И начальство его ценит…

Все шло отлично, пока не вернулся из армии Михаил. Вспыхнуло ли в ее душе былое увлечение? Тешила ли самолюбие любовь Михаила? Или снова захотелось прибрать к рукам вспыльчивого, непокорного, упрямого парня? Люба меньше всего задумывалась над этим. Терпеть не могла копаться в психологических переживаниях. Так или иначе — ей нравилась эта игра.

— Мы уедем с тобой! — повторила Люба, и лицо Михаила вспыхнуло радостью. — А теперь иди. Иван может вернуться с минуты на минуту. Иди, милый, любимый…

Вместе вышли на крыльцо. Спустились по ступенькам.

— А дождь все идет… — поежилась Люба и вдруг вскрикнула: она увидела на другой стороне улицы, у забора, человека в милицейской шинели, который лежал, неестественно запрокинув голову. Люба крепко вцепилась в Михаила:

— Не смей! Не подходи к нему! Могут подумать, что ты…

— Надо помочь! — Михаил решительно отстранил ее. — Позвони в милицию. — Он подошел к Малышеву, нагнулся, приподнял его.

Поздно! Слишком поздно…

Михаил вернулся, толкнул незапертую дверь. Люба еще стояла у телефона.

— Позвонила?

— Да.

— Я ухожу, Люба. Не бойся, никому не скажу что был у тебя. Прощай.

Он быстро спустился с крыльца.

* * *

Через несколько минут к месту происшествия прибыла машина с оперативной группой. Все так же навзничь лежал на земле Алексей Малышев.

— Умер, — констатировал судебномедицинский эксперт.

— Как вы считаете, сколько человек на него напали? — спросил эксперта лейтенант милиции Лазарев.

— Судя по расположению ран, один. Бил, по-видимому, кастетом. Более точно сумею сказать позднее.

Дождь, начавшийся с вечера, лил не переставая. Он смыл следы на дороге и прилегающих к ней тропинках. Только на --">