Кэролайн Грэм - Смерть под маской

прийти в себя, дорогуша! Ведь это ваш Дерек обнаружил труп, верно? Подобные вещи не каждый день происходят.

— Ох, Миртл! — простонала миссис Балстрод (чей муж и трупа-то не видел) и, ухватившись за край прилавка, жалобно воскликнула: — Сейчас как вспомню про это, дрожь пробирает!

— Чтоб мне лопнуть, это ж надо! — отозвалась миссис Томбс, не без досады наблюдая массовый исход клиентов, которые сгруппировались вокруг уходившей миссис Балстрод, словно малые космические тела вокруг яркой звезды.

В «Эмпориуме» у Боба миссис Балстрод обронила, что, мол, одного взгляда на их одеяния было достаточно, чтобы понять, в чем там дело. Публике эта фраза явно показалась слишком скупой в смысле информации. Немного потоптавшись, миссис Балстрод стала дрейфовать в направлении магазинчика «Счастливый покупатель» с его пирамидками банок с кошачьей едой и фасованной морковью и вдруг выпалила:

— Иногда бывает трудно понять, кто из них мужчина, а кто женщина. Мой Дерек чего только не насмотрелся по утрам-то. Через окно… Даже говорить неприлично.

— Что же, они там жертвоприношения совершают? — выдохнул кто-то из свиты.

— Я бы не стала преувеличивать. Назовем это просто обрядами, мисс Уотред, и давайте это больше не обсуждать.

— Обряды! Вот это да! — Лица людей мгновенно посерьезнели, даже стали чуть-чуть испуганными. В их воображении с этим словом были связаны страшные картины: разрытые могилы, раскрытые гробы, мертвецы, набрасывающиеся на беспечного путника; желтоглазый и рогатый Люцифер, источающий запах серы; а также некогда прекрасная дева, заживо изглоданная полчищами муравьев.

Следующей площадкой для выступлений стала чайная-кондитерская «Кринолины», куда миссис Балстрод завернула за дюжиной «венецианских пальчиков». Пока продавщица щипчиками аккуратно укладывала пирожные в пакетик, она, в надежде поднять свой рейтинг еще выше, оглядывалась по сторонам.

Однако тут ей явно не повезло — кроме нее в кондитерской оказалось всего двое: Энн Казинс и ее приятельница миссис Барнаби из Каустона. Беседовать с ними не имело ни малейшего смысла. При общении Энн всегда держалась холодновато и говорила с оттенком сарказма. Создавалось впечатление, словно она втайне посмеивается над собеседницей, и это сделало ее крайне непопулярной среди местных. К тому же она их в общем-то предала, потому что ходила на семинар в Поместье, то есть к «этим». Все видели, как в пятницу вечером обе дамы подкатили к особняку и уехали только в субботу. Однако самым оскорбительным явилось то, что Энн решительно отказывалась принимать участие в обсуждениях того, что за люди обосновались в поместье и чем они там занимаются.

В силу этих причин миссис Балстрод ограничилась лаконичным приветствием, едва кивнула головой и направилась к выходу. За своей спиной она услышала тихий смех. На обратном пути она остановилась, чтобы обменяться несколькими словами с викарием, который стоял, облокотившись на калитку, и покуривал трубку. При появлении миссис Балстрод он оживился до чрезвычайности, ибо Поместье и его обитатели уже давно ранили душу служителя церкви, словно терновые шипы. Полное неведение относительно людей, там поселившихся, отнюдь не помешало ему разразиться серией довольно истеричных по тону посланий в рубрику «Письма читателей» местной газеты «Каустонское эхо». Они содержали предостережения по поводу новомодных идолопоклонников, угнездившихся в самом центре старой доброй Англии, словно червь в сердцевине розы.

«Любая религия, — писал он, — которая выдумана человеком, противоречит той чистоте, которую излучает Всевышний, и до добра не доведет. Так оно и произошло в данном случае. Это лишний раз доказало, что Господь не терпит, когда Его не воспринимают всерьез». Преподобный Пиппс и его крошечная конгрегация специально устроили собрание по поводу случившегося, чтобы выразить чувство удовлетворения и изумления, что справедливость восторжествовала.

При виде одной из самых преданных своих прихожанок преподобный вопросительно вскинул седеющую бровь и осведомился о развитии событий. Для миссис Балстрод было чрезвычайно лестно, что ей и ее Дереку, словно двум горошинам, выпала честь очутиться в одном, так сказать, стручке с отделом расследования уголовных преступлений. Однако обманывать священное лицо она не сочла для себя приемлемым и честно сказала, что ничего нового не знает, добавив, что --">