Яна Таар - Пуля, я, Рашид и Виталик

Пуля, я, Рашид и Виталик

Пролог

Тридцать пять лет назад

— Сказал, не пойду!

— Ты людей уважаешь?

— Иди, Санёк, а то помогу.

Егор страдальчески вздохнул и оглядел лежбище из двух десятков пустых матрасов, скомканных простыней и брошенных одеял. Двумя ударами кулака взбил подушку, запустил пятерню в темные волосы, слегка дернул за кудри, а потом закинул могучую руку за голову и уставился в белую высь потолка. Глаза у него были необыкновенные, синие, как вечернее небо, в окружении черных густых ресниц.

Школьный спортзал каждый июль превращался в спальню для стройотрядовцев. И нынешнее лето — не исключение. В этом году студенты два месяца строили в деревне огромный коровник. Почти достроили, остались отделочные работы. По этой причине привезли сюда учащихся женского пола, чтобы они оштукатурили и покрасили внутренние стены. И встретились парни из морского технического и девицы из пединститута, после чего тяжелая, но спокойная жизнь стройотрядовцев закончилась.

«Вот не хотел же он никуда ехать! Все из рук валилось. Едва не опоздал на поезд: сел в трамвай с другим номером. Очнулся, когда остановки четыре проехал, потом бегал, как ошпаренный. Почему не опоздал?»

Егор поднял толстую книгу, что лежала на груди, взвесил ее в руке и раза три больно ударил себя по лбу.

— Дурак! — прошипел он.

Отряд студенток пединститута приехал две недели назад откуда-то из-под Архангельска. Все как на подбор, умницы и красавицы. Красавиц поселили в актовом зале. Актовый зал и спортзал разделяло фойе, где и сошлись лед и пламень. Егор, по сути, являл собой пламень, но сильно притушенный, практически тлеющий. Пить водку ему строго возбранялось: после принятия на грудь он ничего не соображал, битва полов интересовала теоретически, а на практике — невестой ему была наука, и был он в отряде белой вороной. От травли спасало богатырское телосложение и невозмутимый характер.

Хорошо было в будни, строишь коровник, и все довольны, но в канун выходного дня наступал конец света. В прошлую субботу все его однокурсники посчитали святым долгом напиться, побренчать в темноте на гитаре и, на закуску, сбегать в актовый зал к студенткам. Водка и любовь — смысл жизни каждого настоящего стройотрядовца и всю рабочую неделю этот смысл настойчиво доносили до Егора.

Сегодня наступил вечер очередной субботы.

«О-хо-хо, ведь не отстанут. Надо уходить, пока не навалились дружным коллективом. Есть у него одно место. Там можно разжечь костер, испечь в углях картошку, спокойно посидеть в одиночестве и после полуночи, когда страсти улягутся, вернуться в спортзал».

Вздыхая, он вышел из школьного здания.

— Ты куда? — окликнул его Санёк.

— Туда! — махнул рукой Егор. — Природа зовет.

Санёк непонимающе почесал голову и проследил, как под покровом темноты друг углубляется в лесопосадку.

— Во дает, совсем деревня! С рюкзаком?

Между тем деревня прошел еще метров сто, подбирая по пути сухой валежник. Придя на место, снял со спины рюкзак, вытащил спички, газету, наломал мелких палочек и принялся разжигать костер.

Спустя полчаса Егор сидел возле затухающего костра и в свете луны переворачивал в углях пекущуюся картошку. За этим занятием его и застал неожиданный треск и тоненький женский возглас:

— О-ой!

Любитель уединения нехотя поднялся и посмотрел в ту сторону, откуда вздыхали и ойкали.

— Выходи уже, — разрешил он.

— Извините, — пробормотала девушка, делая шаг навстречу. — Просто стояла, на огонь глядела, пе-переступила и в яму попала. Вас же Егором зовут?

Он кивнул и мельком взглянул на девицу. Видел уже. Из этих, педагогов. Невысокая, худенькая, личико удлиненное, носик точеный, глаза голубые и волосы белыми спиральками вокруг головы. Смешно торчат, как у африканцев. На одуванчик похожа. Дунешь и…

— А меня Паулиной. Линой можно.

Одуванчик робко приближалась к костру.

— Картошку будешь? — глухо спросил Егор, старательно размешивая угли палкой.

Он обреченно вздохнул, привстал и аккуратно разложил спальник. Место хватало для двоих, но Егор сел на самый край, решив лишний раз не поворачиваться в сторону одуванчика.

Чтобы занять руки, выкатил из углей средних размеров картофелину, погонял рядом с кострищем и пододвинул Лине.

— Чай в термосе.

Она протянула руку, а он краем глаза проследил за --">