Огюст Ле Бретон , Шарль Эксбрайя - Алиби на выбор. Сицилийский клан

Амедео или не выйдешь?

— Папа этого не хочет…

— Тогда уходи!.. Уходи прочь, потому что, если я брошусь на тебя, я способна тебя раздавить! И предупреди своего отца: в случае несчастья с моим мальчиком я выцарапаю ему глаза, и все в нашей округе меня одобрят! А теперь послушай, Аньезе, что я тебе посоветую: не вздумай возвращаться сюда, здесь, наверху, мы не привыкли к вежливому обращению с распутницами, бесстыдными девками, потаскухами!

— О!.. Это… это меня… вы называете… называете…

— Тебя, конечно! А ты как назовешь девушку, которая развлекается с несколькими мужчинами сразу, а?

Задыхаясь от слез, стыда и раскаяния, Аньезе спустилась в нижнюю часть Фолиньяцаро. При виде ее старая прачка Элеонора печально покачала головой и доверительно сказала, обращаясь к своему коту Ганнибалу:

— У этих Агостини всегда были в семье чокнутые… Боюсь, что теперь пришла очередь этой бедной Аньезе.

Если сам нотариус и не обратил внимания на отсутствие дочери, то не так обстояло дело с его женой, донной Дезидератой. Она ожидала возвращения Аньезе, выглядывая из дверей, ведущих в сад. Увидев, что дочь подходит, спотыкаясь и рыдая, она забыла о своем намерении соблюдать осторожность и принялась кричать, потому что в Фолиньяцаро без крика говорить не умеют.

— Аньезе, свет очей моих, что с тобой?

Молодая девушка упала на тощую грудь донны Дезидераты. Прерывистые рыдания продолжали сотрясать ее тело. Ей удалось наконец, в ответ на материнские уговоры, взять себя в руки и описать свое столкновение с Элоизой Россатти. После этого рассказа беспокойство супруги нотариуса уступило место негодованию.

— Эта Элоиза, что за наказание Господне! Ах, я понимаю теперь, почему ее покойный муж предпочел умереть, вместо того чтобы мирно стариться рядом с ней. Ничего, она обо мне еще услышит! Хоть она и похожа на слона, я еще способна вбить ей в глотку все ее злобные слова!

Но Аньезе было сейчас не до обид.

— О, Боже! Так ты не понимаешь, мама, что Амедео почти кончается? Мой Амедео!

Услышав вопли жены, мэтр Агостини, который в это время брился, едва не порезался. Он страшно выругался, однако, будучи человеком благочестивым, тут же произнес короткую молитву, надеясь убедить своего ангела-хранителя забыть услышанное. Но так как сам дон Изидоро не принадлежал к ангельскому сословию, он не мог себе позволить забыть донесшийся до него крик. Как и подобает главе семьи, сознающему свою ответственность, он спустился на первый этаж, чтобы выяснить, что там происходит. Еще на лестнице он услышал, что его жена жалуется раздирающим душу голосом:

— Кончается? Такой красивый юноша! Кончается от любви к моей Аньезе! Это ужасно! Бедная моя голубка! Как он покончил с собой? Я надеюсь, он повесился? Это более романтично…

— Кто это кончается и чья смерть побуждает тебя, Дезидерата, изображать сирену корабля, терпящего бедствие?

Голос нотариуса оторвал его супругу от драматической ситуации, к которой было приковано ее внимание. Она обернулась к нему и объявила серьезным, печальным тоном:

— О, Изидоро, ты должен как можно скорее броситься к ногам дона Адальберто и исповедаться в своих прегрешениях. Сможешь почитать себя счастливым, если он удовольствуется тем, что заставит тебя пройти босиком до церкви Санта Мария Маджиоре, неся в каждой руке по пятифунтовой свече!

Опешив от такого предположения, столь мало соответствующего его высокому званию и полному отсутствию склонности к умерщвлению плоти, дон Изидоро проворчал:

— Ты что, Дезидерата, сошла с ума?

— Да, я схожу с ума от мысли, что я жена убийцы и что Бог может покарать меня наравне с тобой за твое преступление.

Нотариус посмотрел на жену с нескрываемым беспокойством.

— О каком преступлении ты говоришь?

— Ты убил Амедео Россатти.

— Я?

— Ты толкнул его на самоубийство, а это одно и то же!

— Так Амедео умер? — осведомился дон Изидоро.

— Потому что ты отказался отдать за него нашу дочь, которая любит его и которую он любил!

Тут вмешалась Аньезе, все еще распухшая от слез.

— Я не говорила тебе, мама, что Амедео умер; просто он хочет умереть, потому что не может примириться с мыслью, что отцом моих детей будет кто-то другой.

Этот новый нюанс не смутил донну Дезидерату. Она тут же обратилась к мужу:

— Слышишь? А сам ты хотел бы, чтобы у Аньезе был другой отец, а не ты?

Вот уже --">