Артур Игнатиус Конан Дойль - Тайна старой штольни

Артур Конан-Дойль ТАЙНА СТАРОЙ ШТОЛЬНИ

Записи, с которыми вы познакомитесь ниже, были найдены среди бумаг достопочтенного доктора Джеймса Хардкастля, скончавшегося от туберкулеза 4 февраля 1908 года в Южном Кенсингтоне.

Все, кто близко знал покойного, утверждают в один голос, что доктор, человек аналитического склада ума, отменно рассудительный, вряд ли был способен на пустые фантазии или мистификацию. Поэтому совершенно исключено, чтобы он мог выдумать эту по меньшей мере загадочную историю.

Записи покойного были вложены в конверт с надписью: «Краткое описание событий и фактов, имевших место весной прошлого года близ фермы мисс Эллертон в северо-западном Дербишире».

«Дорогой Ситон!

Вас, быть может, заинтересует, а возможно, и огорчит сознание того, что ирония, с которой вы встретили мой рассказ, помешала мне поведать его кому-либо еще. Я оставляю эти записи. Быть может, люди посторонние проявят ко мне больше доверия, чем лучший друг».

Наведенные справки не позволили выяснить личность таинственного Ситона. Я могу лишь добавить, что с абсолютной достоверностью установлены и пребывание мистера Хардкастля на ферме Эллертонов и характер тревоги, охватившей в свое время население тех мест.

Вслед за этим несколько затянувшимся вступлением я привожу рассказ доктора без единой поправки. Изложен он в форме дневника, одни записи которого очень подробны, другие — сделаны лишь в самых общих чертах.

«17 апреля. Я уже чувствую благотворное влияние чудесного горного воздуха. Ферма Эллертонов расположена на высоте 1420 футов над уровнем моря. Климат здесь здоровый и бодрящий. Если исключить обычный утренний кашель, меня ничто не беспокоит. Парное молоко и свежая баранина позволяют надеяться на прибавку в весе. Думаю, Саундерсон будет доволен.

Обе мисс Эллертон очень забавны и милы. Это маленькие трудолюбивые старые девы. Все тепло их сердец, которое должно было бы согревать мужей и детей, они готовы отдать мне, чужому для них инвалиду.

Старые девы — самые полезные на свете люди. Они резервные силы общества. Иногда о них говорят: «лишние» женщины. Но, бог мой, что было бы с бедными «лишними» мужчинами без их сердечного участия? Между прочим, по простоте душевной они довольно скоро открыли мне, почему Саундерсон рекомендовал именно эти места. Оказывается, профессор — уроженец этого края и, я уверен, в юности не раз гонял ворон на окрестных полях.

Ферма самое уединенное место в округе; окрестности ее поразительно живописны. При ферме есть пастбище, раскинувшееся по дну извилистой долины. Со всех сторон ее окружают известковые холмы самой причудливой формы. Они сложены из такой мягкой породы, что ее можно ломать пальцами. Вся местность — огромная впадина. Кажется, ударь по ней гигантским молотом, и она загудит, как барабан. А может быть, вдавится внутрь и обнаружит под собой огромное подземное море. Но уж большое озеро, ручаюсь, там должно быть, ибо ручьи, сбегающиеся сюда со всех сторон, скрываются в недрах горы. В скалах повсюду много ущелий. Проходя ими, можно обнаружить широкие пещеры, уходящие вниз, в глубины Земли.

У меня есть маленький велосипедный фонарик. Мне доставляет удовольствие ходить с ним по этим таинственным пустынным местам и любоваться сказочными серебристо-черными бликами, играющими на стенах пещер, когда я бросаю луч фонаря на сталактиты, украшающие величественные своды. Погасишь фонарь — и перед тобой видения из арабских сказок.

Одна из этих расщелин в скалах меня особенно заинтересовала, ибо она творение не природы, а рук человека.

До приезда сюда я никогда не слыхал ничего о «Голубом Джоне». Так называют своеобразный минерал удивительного фиолетового оттенка. Находят его лишь в одном-двух местах на земном шаре. Он чрезвычайно редок. Простенькая ваза, сделанная из «Голубого Джона», стоит огромных денег.

Римляне своим удивительным чутьем обнаружили диковинный минерал в этой долине. Добывая его, они прорубили горизонтальную штольню глубоко в утробе горы. Входом в рудник, который все здесь называют каньоном Голубого Джона, служит вырубленная в скале арка. Сейчас она густо заросла кустарником.

Римские рудокопы вырыли внушительный тоннель. Он пересекает несколько глубоких впадин, по которым бежит вода. Кстати, входя в каньон Голубого Джона, не забудьте делать отметки на пути и, конечно же, --">