Кюдзо Кобаяси - Август без императора

глазами.

Одной рукой, чтобы не упасть, Кеко держалась за спинку дивана. Кёко целилась в Фудзисаки. Сейчас она снова была такая, какой он встретил ее в Кито,— гордая, недоступная.

Кёко молчала.

—          Вы не выстрелите! — Фудзисаки посмотрел на Кёко. Никаких признаков волнения. Полное спо­койствие.

У Кёко дернулась щека.

Исимори застыл, переводя взгляд то на Фудзи­саки, то на Кёко. Не менее его поражены были и Сима с Мацумией. С нескрываемой тревогой они следили за поединком.

А поезд продолжал катиться назад. В вагон вбе­жал ефрейтор Китадзава.

Увидев Кёко с пистолетом в руке, он оцепенел. Видно, не мог понять, где свои, а где чужие.

—          Что случилось? — спокойно спросил его Фуд­зисаки.

—          Сообщили, что переводят на запасной путь... временно... из-за скопления поездов. Сейчас тащат поезд от Синагавы к морю.

—          Заманили на товарную линию! Это западня! — закричал Мацумия.

—          Что делать? — Китадзава ждал указаний.

Но Фудзисаки не ответил. Исимори заметил, как в его спокойных до сих пор глазах зажглись злые искорки.

У Исимори перехватило дыхание.

—          Товарная станция... Причал Ои, — прошептал Фудзисаки. — Они собираются окружить нас там. Сейчас, наверно, эти подонки уже поджидают.

—          Остановить поезд? — предложил Мацумия.

Фудзисаки молчал. Складки, прорезавшие его лицо, стали еще жестче. Наступила тягостная пауза.

Воображение Исимори рисовало ужасные карти­ны — поезд мчится сквозь дождь, войска окружают экспресс, солдаты врываются в вагоны, гремят автоматные очереди...

”Ад кромешный! — подумал Исимори. — Это ги­бель — гибель всех пассажиров”.

—          Конец... всем вашим планам, — нарушил тиши­ну голос Кёко. — Я знала, чем это кончится...

Фудзисаки лишь слегка усмехнулся.

—          Как вы могли увлечься такими безумными идеями?

—          Женщине этого никогда не понять... — ответил Фудзисаки.

—          Я знаю. Ваш отец был казнен как военный преступник. Принял на себя вину старшего коман­дира, весь его позор... По обвинению в жестоком обращении с военнопленными... Поэтому вы возне­навидели государство?!

—          Прекрати! Что за чушь!

—          Ваша мать одна растила вас... Она умерла от истощения. И вы не смогли простить государству того, что оно лишило вас родителей, ввергло в ни­щету, и свержение существующего строя сделалось целью вашей жизни. — Кёко говорила тихим, моно­тонным голосом. — Но вы не один такой... Ведь немало людей пострадали от войны.

—          Замолчи!

—          Главное было в том, что вас не взяли в воен­ную авиацию — из-за плохого зрения. А вы так стре­мились туда. Это было ударом по самолюбию. Вот почему вы примкнули к заговору.

Голос Кёко звучал совершенно спокойно, даже равнодушно, но именно поэтому для Исимори ее слова были полны убедительной силы.

—          Говорят тебе, прекрати! — истерически закри­чал Фудзисаки.

Уголки губ его дергались, но в остальном он вы° глядел довольно спокойным. В его глазах, устрем­ленных на Кёко, перемешались страсть и равноду­шие, безумие и холодный расчет. Это равновесие, казалось, могло нарушиться в любую минуту...

Кёко бросила быстрый взгляд на Исимори. Губы ее зашевелились, как будто она что-то хо­тела сказать.

Исимори смотрел на нее, пытаясь разобрать слова.

Где-то совсем рядом раздался взрыв. Но глаза Фудзисаки неотрывно смотрели в одну точку, словно он не слышал его.

Исимори замер в изумлении — уж не сошел ли с ума Фудзисаки?

Наконец Фудзисаки, с трудом разжав губы, сказал:

—          Будем взрывать...

Его оборвал короткий сухой треск, сверкнула вспышка. Колени Фудзисаки подогнулись, он мед­ленно осел и рухнул на пол.

’’Это выстрелила Кёко!” — понял Исимори, боль­ше он уже ничего не мог сообразить. Он не сообра­жал, что происходит.

Вспышка разорвала тьму. Мелькнули фигуры солдат. Где-то вблизи прогремело несколько силь­ных взрывов, заискрился ослепительный свет. Иси­мори стоял как вкопанный. От фейерверка за окнами он совершенно растерялся.

—          Ложись! — скомандовал чей-то властный голос. Повинуясь ему, Исимори бросился на пол.

Над головой прогремела очередь.

’’Ручной пулемет!” В поезд ворвалссь солдаты. Чудовищный грохот, парализовавши! его волю, издавали, взрываясь, специальные, ’’гремучие”, гра­наты, --">