Камилла Лэкберг - Цикл "Патрик Хедстрём". Компиляция. Романы 1-10

месяцы. Зато превосходная видимость – ни дождя, ни тумана. На горизонте просматривался остроконечный мыс острова Валё, образующий вместе с Кроксгольменом нечто вроде узких ворот, за которыми открывался выход во внешние шхеры.

На Галербакен, уже почти на самом верху, Эрику ждала встреча, которой она предпочла бы избежать. Поэтому, лишь заслышав бесстыдно-радостный писклявый голос Эльны Персон, смутилась и стала искать пути к отступлению.

– Доброе утро. Кого я вижу в лучах утреннего солнца! Похоже, наша маленькая писательница отважилась на прогулку…

Эрика неслышно застонала.

– Вот решила дойти до «Эвы», подзакупиться.

– Бедняжка… Сколько всего в последнее время выпало на твою долю…

Двойной подбородок Эльны дрожал от возбуждения, и Эрике подумалось, что старушка похожа на маленького жирного воробья. Пальто, переливающееся всеми оттенками зеленого цвета, доходило до щиколоток, превращая тело Эльны в большую бесформенную глыбу. Руки сжимали дамскую сумочку. На голове бог знает каким чудом держалась неуклюжая фетровая шляпка цвета грязного мха. Маленькие глазки, будто защищенные жировыми складками, с любопытством глядели на собеседницу.

– Да, – призналась Эрика. – Это было нелегко…

Эльна понимающе кивнула.

– Да, я тут заскочила к фру Розенгрен… и она рассказала, что видела тебя и «Скорую» возле дома Карлгренов. Я как сердцем почувствовала – что-то там неладно. А после обеда позвонила доктору Якобссону, по своему делу, и все узнала… Он мне доверился, как ты понимаешь… у них ведь врачебная тайна, это надо уважать…

Тут фру Персон кивнула с таким видом, словно хотела показать, как она уважает врачебную тайну и доктора Якобссона.

– Ох уж эта молодежь… То есть я, конечно, не знаю, что там у нее произошло, но, признаюсь, девочка всегда казалась мне какой-то… уж слишком напряженной. Я давно знаю ее маму, Биргит, она всегда была такая… в общем, пучок нервов. А это, знаешь ли, передается по наследству. А уж воображала о себе… – фру Персон замотала головой, – особенно когда Карл-Эрик получил директорское место в Гётеборге. Тогда им и Фьельбака тесна стала – подавай крупный город. Но деньги никого не доводят до добра, так я тебе скажу… И если б девочка росла здесь, а не в городе, все кончилось бы не так плачевно. Они ведь как будто отправляли ее в какую-то школу в Швейцарии, а там известно какие порядки… Да, да, и такая жизнь ни для кого не проходит бесследно. Я ведь помню, какой веселой она была когда-то… да разве вы не играли вместе в детстве? Вот я и думаю, что…

Эльна все продолжала и продолжала, а Эрика судорожно подыскивала повод прервать разговор, принимавший все более неприятные формы. И ухватилась за первую подвернувшуюся возможность, лишь только фру Персон остановилась перевести дыхание.

– Рада была повидаться, но, к сожалению, мне пора. Вы же понимаете, как много мне сегодня нужно успеть.

Эрика придала лицу самое жалостливое выражение, на которое только была способна. Фру Персон должна была поверить.

– Конечно, дорогая, я об этом не подумала… увидеть такое… Ты уж прости старуху.

Эльна растрогалась так, что на глазах выступили слезы. Эрика вежливо кивнула и поспешила откланяться.

Облегченно вздохнув, она продолжила путь к «Эве», остерегаясь в дальнейшем привлекать внимание любопытных дам. Но удача явно не была на ее стороне. Один за другим участливые жители Фьельбаки спешили выразить свои соболезнования, и лишь завидя впереди родительский дом, Эрика облегченно вздохнула. Правда, одна реплика прочно засела у нее в голове. Кто-то сказал, что вчера поздно вечером прибыли родители Алекс. Они остановились у сестры Биргит.

Эрика выложила покупки на стол. Похоже, несмотря на благие намерения, выбор между приятным и полезным был сделан в пользу первого. С другой стороны, когда еще порадовать себя, если не в такой ужасный день? Как бы в подтверждение крамольных мыслей, заурчал желудок. Эрика выложила на блюдо две сдобные булочки с корицей – верные двенадцать красных кружков по программе «Виктвэктар» ^*["2] – и налила в чашку кофе.

Как ни приятно было сидеть так, любуясь знакомым видом, а тишина в доме настораживала. Эрика никак не могла к ней привыкнуть. Конечно, ей приходилось и раньше оставаться здесь одной, но это было другое. Тогда ее не покидало ощущение того, что люди здесь, рядом, и кто-нибудь из них может переступить порог в --">