Наталья Николаевна Александрова - Хранитель Чаши Грааля

Мендес?

– Прошу прощения, сеньор, – ответил портье, заглянув в экран компьютера, – господин с таким именем в нашем отеле не останавливался.

Старыгин не стал упрекать портье в нерадивости и уверять, что только что видел вышеупомянутого сеньора с бейджем члена конференции. Он пожал плечами и справился у секретаря. Сеньор Мендес в списках участников конференции не числился. И снова Старыгина что-то удержало от немедленного громкого разбирательства.

– Дмитрий, что-то случилось? – подошел к нему один из устроителей конференции – благообразный испанец с завязанными в пучок длинными седыми волосами.

– Не знаете ли вы что-нибудь о Педро Гарсии Мендосе? Он здесь?

– Как, разве вы не в курсе? – удивился седовласый. – Мендес погиб в конце зимы.

– Как? – удивился Старыгин. – Не может быть!

– У него был дом в горах Сьерра-Невады, Педро любил там работать. Он был холост, вы же знаете, и предпочитал жить один. Ну и вот… кажется, несчастный случай…

– Отчего же он умер, сердце? – после некоторых колебаний спросил Дмитрий Алексеевич.

– Кажется… – седовласый отвел глаза, – его нашли не так скоро, трудно было установить причину смерти… впрочем, я не знаю подробностей.

Старыгин поскорее распрощался, зашел в бар отеля, где взял себе коктейль под названием «Каталонский крем», и надолго задумался.

Если допустить, что портье и седовласый устроитель конференции не врут, а так оно и есть на самом деле, то получается, что Старыгин на террасе отеля встретился и разговаривал с призраком? Или же у него наступило временное, если можно так выразиться, дискретное помрачение рассудка – он видит умерших людей, слышит голоса и так далее.

Если такая странная история случилось бы с Дмитрием Алексеевичем года полтора тому назад, он бы, пожалуй, всерьез озаботился собственным здоровьем – к врачам обратился, витамины попил, в санаторий съездил. Впрочем, с санаторием возникли бы проблемы, то есть не с санаторием, а с котом Василием.

Кот не любил долго оставаться один на попечении старушки-соседки. Василий ее признавал, даже аппетита не терял, но страдал в одиночестве.

Однако с некоторых пор с Дмитрием Алексеевичем Старыгиным – скромным мужчиной средних лет – начали происходить странные истории. Началось все в прошлом году, когда из Эрмитажа пропал бесценный экспонат – «Мадонна Литта» работы гениального Леонардо да Винчи. И Старыгин (без его на то желания) оказался замешанным в преступлении. Волей-неволей ему пришлось заняться расследованием…^[1]

Подобные истории повторялись с завидной последовательностью, расследование различных дел требовало присутствия Дмитрия Алексеевича в разных странах и континентах, так что кот Василий был очень и очень недоволен.

И что самое странное – такое времяпрепровождение ничуть не утомляло Старыгина, напротив, ему очень нравились опасные, головокружительные приключения и риск.

Не иначе как в славном роду Старыгиных, среди многочисленных докторов, юристов и профессоров, то есть среди представителей спокойных респектабельных профессий, затесалось несколько авантюристов и любителей приключений.

Может быть, кто-то из них плыл с князем Олегом по пути «из варяг в греки», вероятно, кто-то с Ермаком покорял Сибирь или с Амундсеном – Северный полюс. А может, беспокойный ген попал в его кровь более извилистыми путями – например, когда дальний предок Старыгина искал с конкистадорами Кортеса золотой город инков или, как знать, завоевывал Индию с воинами Александра Македонского?

Так или иначе Дмитрий Алексеевич и не пытался сопротивляться зову крови и отважно шел навстречу приключениям.

Так и в данном случае: он решил извиниться перед итальянскими коллегами, с утра пораньше выпить чашку кофе и посетить замок Гибральфаро. Если никто не придет на встречу – тоже неплохо: во время подъема на гору он сбросит пару килограммов.

На следующее утро, сразу после завтрака, Старыгин вышел на приморский бульвар и зашагал в сторону порта и возвышавшейся над ним громады мавританского замка Гибральфаро. Возле входа в гостиницу он едва не столкнулся с крепким приземистым мужчиной лет шестидесяти. Его невозмутимое восточное лицо с высокими скулами и узкими щелочками глаз показалось Дмитрию Алексеевичу смутно знакомым. Старыгин извинился и продолжил путь. Незнакомец не ответил, но проводил реставратора долгим внимательным взглядом.

Сразу за роскошным зданием --">