Питер Чейни - Джентльмен от Ярда

Питер Чейни Джентльмен от Ярда

Peter Cheyney: “G-Man at the Yard”, 1953

Перевод: Э. А. Гюннер, Н. А. Крапин

Глава 1

Сидя в уголке вагона-ресторана возле окна, я неожиданно для себя довольно крепко задремал. Видимо, хлопоты последних дней не прошли для меня даром, заключительная часть путешествия оказалась более утомительной, чем я предполагал, и я основательно вымотался.

Дремота одолела меня, однако в сон не перешла: где-то на границе сознания маячила приятная мысль об удобном купе, куда я, основательно подкрепившийся, отправлюсь вот сейчас… через минутку… Я медлил, уступая сладкой дреме, и одновременно краем уха ловил обрывки вялого и весьма нудного спора двух типов, сидевших за соседним столиком. Один из них с завидным терпением старался доказать, что Георг IV был первым джентльменом в Европе, а его визави упрямо не соглашался с этим, опираясь на какие-то довольно сомнительные мемуары. Господи, мне бы ваши заботы!..

Я чувствовал, что еще немного — и журчание их голосов вгонит меня в непробудный сон, а потому попытался сделать усилие над собой, чтобы подняться, добраться до купе и завалиться спать по-настоящему. В этот момент поезд резко затормозил, я дернулся и довольно сильно приложился спиной к какому-то выступу, что в известной мере разогнало нахлынувшую на меня сонливость.

Рука моя рванулась к подмышечной кобуре, однако я тут же осознал, что нахожусь в Англии, в мчащемся где-то неподалеку от Саутхемптона поезде, а не крадусь по темным чикагским переулкам в районе Марпел-стрит с «люгером» в руке, готовый утяжелить изрядной порцией свинца голову негодяя, который в любую минуту может вынырнуть из-за того самого чертова пакгауза. Тогда он так и не появился… Как там они закончат это дело без меня?..

Оторвавшись наконец от кресла, я совсем было собрался двинуться к двери, когда мимо прошел коренастый, грузный мужчина, появившийся из передней части вагона-ресторана.

Он не удостоил меня своим вниманием, он вообще ни на кого не смотрел, однако одного взгляда на него оказалось достаточно, чтобы остатки сладкой дремы улетучились из моего мозга. Я зажмурился, потом открыл глаза и, убедившись, что зрение отнюдь не изменяет мне, двинулся вслед за шагающим к двери амбалом.

Преследуемый мною тип беспечно протопал по ковровой дорожке следующего вагона, то ли напевая, то ли бормоча себе что-то под нос, перешел в соседний спальный вагон первого класса, уверенно открыл дверь второго от входа купе и плюхнулся на диван у окна, не позаботившись о том, чтобы закрыть за собой дверь.

Кроме него, в купе никого не было. Я без колебаний последовал за ним и задвинул дверь.

— Хелло, Сквилла, — сказал я мягко и спокойно. Он дернулся, вскинул на меня свои округлившиеся глаза, а потом сказал нарочито удивленным голосом:

— Это что еще за явление? Кто вы и какого черта вам здесь надо?

При этом он нагло ощерился — ни дать ни взять бродячий кот на страже родной помойки, — делая вид, что впервые в жизни узрел меня.

— Ничего, абсолютно ничего, Сквилла. И, конечно же, ты никогда раньше не видел меня, не слышал обо мне и даже не подозревал, что я существую на свете. Я угадал? И все же не премину заметить, что ты гнусный и трусливый сукин сын, Сквилла, — ответил я все так же спокойно, не повышая тона. — Пришлось, значит, в спешном порядке покинуть Нью-Йорк? Уж не потому ли, что там совсем недавно в одном из парков был найден Маккингли с дыркой в черепушке от пули сорок пятого калибра? Побоялся привлечь к себе повышенный интерес? Впрочем, дело Маккингли мало интересует меня в настоящий момент.

— О чем это вы, мистер? — Сквилла продолжал ломать комедию, вслушиваясь, однако, в мои слова достаточно внимательно.

— О том, Сквилла, что мне нужно знать, почему ты здесь нарисовался. Кто послал тебя в Англию?

— Не понимаю.

— Ты опять на кого-то шестеришь, ублюдок. Я не сомневаюсь, что возложенное на тебе отвратительное поручение тяготит твою душу. Так сбрось же с себя эту ношу! Облегчи совесть и для начала поведай мне, кто отрядил тебя сюда. Будет лучше, если ты сделаешь это по собственному побуждению, то есть прежде, чем я рассержусь, выйду из себя и все эти сведения из тебя вытряхну, тварь ты этакая!

С этими словами я сел, вынул сигареты и закурил. Поглядывая на него сквозь пелену дыма, я ждал.

По-видимому, Сквилла понемногу становился самим собой. Во всяком --">