— Никак не могу привыкнуть, что все здесь за счет заведения, — сказал я, поднимая бокал.

— Привыкай.

Я сделал большой глоток и быстро поставил бокал. Схватившись за горло, я закашлялся. Мне показалось, что в мой желудок проник расплавленный металл, но через несколько секунд я почувствовал себя на седьмом небе.

— Черт побери! Вот это напиток! — воскликнул я, когда дыхание вернулось.

— Тони очень гордится этим коктейлем. Его изобретение, — сказала она, потягивая напиток. — Он прошибает до кончиков пальцев.

Когда мы прикончили выпивку, казалось, мы знакомы уже много лет.

— Не пора ли нам поужинать? — сказала она, соскальзывая с табурета и беря меня под руку. — Гильермо приготовил для вас специальный ужин. — Она сжала мое запястье и улыбнулась. Ее глаза откровенно завлекали.

Гильермо провел нас к столику. Звезды сверкали над нашими головами, теплый океанский бриз овевал лица. Оркестр наигрывал приятную мелодию. Ужин был превосходен, как и вино. Нам даже не приходилось заказывать блюда и напитки, все возникало на столе, словно по мановению волшебной палочки.

Затем мы танцевали. На площадке было не очень много пар, так что мы могли дать выход своему настроению. Она танцевала превосходно, совсем как Джинджер Роджерс.

И только я подумал, что никогда не проводил такого чудесного вечера, как возле оркестра заметил коренастого мужчину, одетого в зеленоватый костюм из габардина. У него была плоская мерзкая рожа, и он следил за мной глазами, полными ненависти. Едва он увидел, что я смотрю в его сторону, как резко повернулся и исчез за портьерой.

Мисс Уондерли тоже заметила его. Я почувствовал, как напряглась ее спина. Она сделала неверный шаг, и я наступил ей на ногу. Она остановилась.

— Поехали купаться, — резко сказала она и, не глядя на меня, направилась к выходу.

Я увидел ее отражение в зеркале. Она была бледной как полотно.

4

Мисс Уондерли сидела рядом со мной и тихонько напевала. Казалось, хорошее настроение вновь вернулось к ней.

Мы ехали, освещенные лунным светом. Ночь была душной, но легкий бриз, проникая в салон «Бьюика», приятно освежал наши лица.

— Мы почти на месте, — сказала мисс Уондерли. — Как тебе это нравится?

Место выглядело симпатичным. Пальмы подступали почти к самому океану. Не было видно ни души. Я свернул с дороги и поехал по песку, пока почва не стала сырой. Выключив мотор, мы вышли.

Вдалеке светились огни Парадиз-Палм, откуда-то доносилась негромкая мелодия. Ночь была очень тихой, и мелодия слышалась отчетливо.

— Прекрасное местечко! — заявил я. — И что мы будем делать?

Мисс Уондерли подняла юбку до колен и начала снимать чулки. Ее ноги были стройными и мускулистыми.

— А то непонятно…

Я вернулся к машине, открыл багажник, достал плавки, полотенце и разделся менее чем за две минуты. Бриз ласкал мое разгоряченное тело. Это было восхитительно. Я обошел вокруг «Бьюика» и вернулся к девушке. Она ждала меня. На ней были только белый бюстгальтер и трусики.

— Это мало похоже на костюм для купания, — заметил я.

Без лишних слов она сняла с себя остатки одежды. Я невольно отвел глаза.

Мы прошли по пляжу рука об руку. Песок был теплым, и наши ноги погружались в него по щиколотку. Когда мы подошли к воде, я рискнул взглянуть на девушку. Если бы скульптор захотел отлить из бронзы скульптуру, лучшей модели у него и быть не могло. Мое спокойствие удивило меня самого.

Мы бросились в воду и поплыли до спасательного плотика. Когда мисс Уондерли взобралась на плотик, она была похожа на нереиду. Я барахтался вокруг плота, чтобы таким маневром хорошенько ее рассмотреть. Я знал многих женщин! Но здесь было нечто особенное!

— В чем дело? — нетерпеливо спросила она. — Ты меня смущаешь.

Я влез на плотик и сел рядом с ней.

— Все в порядке, — сказал я.

Она посмотрела через плечо, затем оперлась о меня. Ее спина была теплой и влажной от воды.