Сергей Овчинников - Обращение Вити Кошеля

немку, но услышав о матери, ухватился за неё как за спасательный круг.

– Ты всё врёшь! Мамка у меня самая красивая – я её недавно в театре видел!

Витька от неожиданности отпрянул. Сощурился и схватил Кольку за грудки:

– А ты что там делал? Ты же должен был, кажется у тетки ночевать. – Он опять злобно шипел и брызгал слюной.

– Ну, я плакал, спать не хотел. Тетка проговорилась. А театр от нее через дорогу. Ну, я упросил одним глазком смотаться. Пообещал сразу заснуть. – Кольку словно прорвало. Хотелось говорить без остановки о чем-то приятном, только бы заглушить, заслонить. Но Кошель перебил:

– Ша уже! И что ты там видел ещё?

– Ну, она в таком платье – прям невеста! На груди брошка, как звезда сверкнула!

При этих словах Витька шумно и резко выдохнул, поджал губы, но ничего не сказал, и Колька продолжил:

– С каким-то полковником, – он досадливо поморщился. – А брошки той я у нее никогда не видел.

«Вот ведь глазастый!»

– Больше ничего? – Витька с угрюмым прищуром смотрел на него исподлобья.

– Больше ничего. – Эхом выдохнул Колька. – Я сразу к тетке спать побежал – обещал же.

– Лучше бы тебе, пацанчик, об этом обо всём забыть! – Витька теперь отодвинулся и больше не шипел – говорил вполголоса и холодно. – Особенно, про театр и брошку! Да и про немку матери лучше не знать!

– Ладно пошли. Мать просила на рынок сходить.

«Ну не убьют же они пацана»

У входа на Даниловский Витька, шедший первым, обернулся к Кольке и коротко проинструктировал:

– Так, корешок, от меня не отставай, я не мамка – следить за тобой не буду. Жалом не шевели, за карманами следи, – он усмехнулся и подмигнул, – так-то у тебя в них ничего и нет.

Снова повернувшись вперед, Витька со всего ходу врезался в парадно одетого майора. Колька давно приметил видного офицера, залюбовался на ордена – даже схватил Витьку за руку, чтобы предотвратить столкновение. Но тот только зло её отдернул.

Звякнули ордена, майор пошатнулся, лицо скривилось от боли.

– Ой, извините, товарищ командир! – Витька уже будто придерживал офицера от падения. – Что, сильно задел?

– Да, ничего. Осколок. – Поморщившись, выдавил тот.

Колька глядел вслед прихрамывающему майору, а Витька уже увлекал его в шум и толкотню барахолки.

Протиснулись к продуктовым рядам.

– Так, ну давай вот эти. Мамаш, яблочки сколько? – Витька достал бумажник и не услышал ответ.

– Ого, трофейный? – Колька восторженно глядел на почти новое, красноватой кожи, портмоне.

«Твою же бога душу! А майор-то фрицев потрошил взаправду!»

Витька, молча, с каменным лицом, не глядя, сунул бабке бумажку. Та, стрельнув глазенками на мальчишку и разодетого дядю, вмиг сообразила, что ни торговаться, ни пересчитывать сдачу никто не будет. Отсыпала горсть медяков и перекрестилась уже в спину удаляющейся парочке.

На выходе вещмешок с провиантом уже вовсю оттягивал руки, и Колька взвалил его на спину. На попытки Витьки помочь молча супился и мотал головой. Челка мокла и липла ко лбу. Он то и дело сдувал её, пыхтел при этом. Витька оглядывался на него и похохатывал, но помощь уже не предлагал. Они вышли на небольшую площадь перед входом, залитую августовским солнцем. Рынок начал пустеть.

– Витёк! – Уже затихающий торговый гомон разрезал резкий окрик. Обычно сутулый Виктор вздрогнул от неожиданности и распрямился в своём шикарном костюме. Среди снующей туда-сюда бедноты он смотрелся бы самым козырным парнем. Но в моде были гимнастерки.

Вот и окликнувший его фронтовик уже приближался быстрым шагом, позвякивая орденами. Губы у Кольки непроизвольно зашевелились – он считал.

– Ну, сколько? – Подошедший неожиданно обратился и подмигнул пацану.

Они хлестко обнялись, потом молча уставились друг на друга, готовые то ли захохотать, то ли разрыдаться.

– Четырнадцать. – Прошептал Колька.

– Так ну пойдем, здесь рядом! – Нарушил молчание Виктор. Он бросил взгляд на Кольку, что-то соображая. Тот очень не хотел быть отправленным домой, и его умоляющий взгляд из-под мокрой чёлки говорил однозначно «нет».

– Пойдем, пойдем. – Охотно отозвался вновь пришедший, изумленно осматривая Виктора. – Ты гляди, приоделся! К чему этот шик, Витёк? На форму же девчонки гуще липнут.

– Андрюх, мне эта война уже вот где! Куда ни глянешь – погоны, погоны, а так-то и культяшки. Отмыться от неё наконец! – Виктор досадливо мотнул рукой.

В чайной было шумно и Кольке, ловившему каждое --">