Олег Механик - Система

факелом.

– Говорил я тебе, что это хуёвая затея. Чё теперь делать?

– Ты лучше не ной, а смотри внимательно. Найдём, никуда не денется!

– А если не найдём?

– Я даже думать об этом не хочу. Вон в тех кустах смотрел?

– Да смотрел и там тоже всё облазил. – Голос Томилова стал неуверенным, бабьим.

– Вот чую я, где то здесь он, рядом в кустах, или в яме спрятался. Эй, падла, а ну ка выходи, пока я сам тебя не нашёл! – Крик Носа отдаётся в лесу гулким эхом.

– Да не ори ты, – шипит голос Томилова, – так мы его точно не найдём, лучше иди там справа в низине посмотри.

Опять всё затихло. Теперь Кир уже не чувствует муравьёв и холода. Всё его тело горит, как будто его жарят на вертеле. Нос забит засохшей кровью, и он пытается дышать ртом, то и дело сплёвывая заползающих туда муравьёв. Шаги возвращаются, и он слышит хруст веток уже с противоположной стороны. Шум нарастает, и уже совсем где то близко шуршат раздвигаемые кусты.

Звук ломающихся сучьев и хрустящих под подошвами ломающихся игл отчётливо слышен прямо над головой. Сучки, иголки, комки грязи сыплются на лицо Кира.

«Всё, теперь всё», – он с силой зажмуривает глаза. Движение замирает и наступает тишина. Эта тишина почему-то тревожно звенит у Кира в ушах. Он открывает глаза. Сквозь склонившиеся над канавой заросли крапивы виднеется белое овальное пятно. Замершее пятно неподвижно и напоминает неодушевлённый предмет. Постепенно пятно превращается в бледное вытянутое лицо с тонким прямым носом и маленькими усиками. Большие, широко расставленные глаза горят в темноте, как у кошки. Они смотрят. Они смотрят прямо на него. Кир не шевелясь и не моргая, смотрит в эти глаза.

« Ну всё, ты выиграл. Туки туки тук. Ты меня застукал, как в детской игре. Но галить наверное не придётся. Игра сейчас закончится. Делай что собираешься. Зови своих головорезов, только не жди, что я отведу взгляд». – Этот молчаливый крик Кир адресует застывшему, наставленному на него взгляду. Бегут секунды, проходят минуты, а они продолжают, не моргая смотреть друг-другу в глаза.

– Серёга, ты куда пропал? – Крик Носа разрывает тишину. Этот крик заставляет одновременно вздрогнуть и Кира и капитана.

«Всё!»

Капитан преодолел оцепенение. Он отводит взгляд от Кира и оборачивается на крик Носа.

– Серёга, чё там? – повторно орёт Нос

– Да ничё! Бесполезно его в этих чигирях искать. – Лицо капитана вдруг пропадает, и Кир слышит, как удаляется хруст его шагов.

– Надо ждать пока не рассветёт, – слышится голос Носа.

– Пока не рассветёт? Ты чё, с дуба рухнул. Если ещё хотя бы час промурыжимся, нас прямо здесь и накроют. Надо забирать этих двоих и уходить. – Кир слышит, как голос Томилова удаляется.

– Уходить без него? Да он же тебя первого сдаст! – голос Носа удаляется всё дальше.

– Сдаст, не сдаст, надо быстрее валить. Он уже в любом случае далеко. – Последняя фраза уже еле слышна.

Тишина!

Кир с облегчением выдыхает. Похоже, он временно спасён, а вместе с ним спасены и друзья. Теперь они с них пылинки будут сдувать, пока Кир не даст знать о себе.

Но пока нужно терпеть и лежать, не двигаясь, как можно дольше, пока он не убедится, что они ушли. От усталости и изнеможения его накрывает дрёма.

***

Открыв глаза, он долго не может понять, где он, потом долго, как страшный фильм в памяти прокручивает события минувшей ночи, пока не доходит до момента, когда он оказался в этой яме.

«Сколько я здесь лежу?».– Он прислушивается. Лес наполнен звенящей тишиной. Кажется, что даже муравьи и те уснули. Стало холодно, и его дыхание превращается в лёгкий дымок.

«Пора выбираться». – Он пытается пошевелиться, но не чувствует своего тела. Усилием воли, он заставляет пошевелить себя пальцами ног, потом рук. Пальцы ног оказываются более послушными, а руки лежат под телом, как инородная ватная подложка.

«Вот и приехали. Так я, похоже, и останусь здесь лежать» – Кир, почему то думает о себе как-то отстранённо, как о постороннем человеке. Кровь в перетянутых ремнями руках и ногах застыла, и он тщетно пытается разбудить своё тело, ставшее ватным.

На помощь приходит муравей, внезапно заползший ему в ухо. Он чувствует дикую боль и скрежет в перепонке, словно кто-то ковыряется ржавым гвоздём прямо в его мозгах. Он истошно орёт, не в силах сдержаться, но даже не слышит своего крика. Эта пытка оказалась самой изощрённой за эту ночь, но именно она сотворила чудо. Боль отступила так же мгновенно как и пришла, видимо --">