Андрей Дмитриевич Константинов - Циклы "Агентство "Золотая пуля". Компиляция. 1-2-3

Я паркую свою «Ниву» возле кафе.

И вхожу внутрь. Здесь тепло, здесь уютно. Негромко играет музыка. Из-за столика навстречу мне поднимается мужчина моего примерно возраста.

Легкая седина, внимательный, чуть напряженный взгляд.

— Здравствуйте. Меня зовут Алексей.

Потом мы пьем кофе, и из внутреннего кармана Алексея появляется синяя пластиковая папка с несколькими листочками бумаги.

— К сожалению, копии…

Чтобы изучить несколько листочков, мне понадобилось всего двадцать минут. Да, понятно, почему господин Фонарский «сделал бы все, чтобы наш разговор не состоялся». Эти бледные ксерокопии вполне могут стать для Виктора Васильевича пропуском в «Кресты».

— Вам это интересно, — спрашивает Алексей.

— В общем — да… но все это нуждается в проверке.

— Будете об этом писать?

— После проверки обязательно. У нас в агентстве мы как раз сейчас готовим «Коррумпированный Петербург-98».

— О-о-о-о… Когда же это будет?

— Скоро. Через два-три месяца. Максимум — четыре.

— Жаль, — говорит он тихо, видимо себе, а не мне.

— А что так?

Алексей смотрит на меня, но кажется — мимо.

— Два-три месяца, Андрей, я, скорее всего, не проживу. Фонарский и те люди, что стоят за ним, либо избавятся от меня, либо упекут на нары…

— Вы считаете, что это возможно?

— Еще как возможно, Андрей. Там ведь не дети. Они уже знают, что у меня есть эти копии. Фонарский и его помощничек, некто Семенов, уже провели контроперацию. Против меня фабрикуется дело. Семенов — страшный человек. Убийца.

— Фабрикуется? Но если ты чист…

— Андрей, ты ведь уже догадался, что я тоже сотрудник таможни. С десятилетним стажем. Какой, к чертовой матери, чист? Таможня — это такое болото…

Алексей махнул рукой, рассыпал пепел по скатерти.

— Просто… понимаете ли, Андрей Викторович, можно чуть-чуть помочь человеку с бумажной волокитой. И заработать сотню-другую баксов. А можно, как Фонарский, воровать целыми вагонами и пароходами. Так что… я, конечно, не ангел, но они-то хотят повесить на меня черта с рогами.

— Понятно, — сказал я. — Понятно. Ну а почему бы тебе не пойти в официальные органы?

— Э-э… там меня сразу возьмут в работу. Это же система. Все куплено.

— Ну… так уж сразу все. Я знаю много порядочных людей и в прокуратуре, и в ФСБ, и в РУБОПе.

— Нет, Андрей. Категорически нет.

— Будете печатать эти материалы?

— Я же сказал: будем. Но сначала необходимо провести проверку.

— А сколько времени на это потребуется?

— Трудно сказать. Я думаю: два-три дня. Возможно — неделя.

— Ну, пару дней… может, и ничего. Может, и обойдется.

— Все будет хорошо, Алексей. У нас в агентстве работают отличные специалисты. Коли вопрос стоит так остро, я ребят напрягу, сделаем быстро. Вы ведь понимаете — информация-то у вас почти годичной давности. След за это время поостыл.

— Есть и свежая. Совсем свежая. Об афере, которая только готовится. Но она не менее масштабна.

Вот как! Алексей снова лезет в пачку за очередной сигаретой, но там уже пусто, я подталкиваю ему свою пачку с верблюдом. Верблюд неспешно пересекает желтые пески скатерти.

— Спасибо.

— Ну так что же с новой аферой? Хотелось бы увидеть документы, Алексей.

— Они у меня есть. И я их передам вам, как только получу подтверждение серьезности ваших намерений.

Разумно, подумал я, молодец.

— Ну что ж, ваше право… Как мне вас найти?

— Никак, Андрей Викторович. Лучше я сам вас найду.

***

Наутро я нагрузил своих орлов новой работой. Они, конечно, взвыли…

Соболин внезапно вспомнил, что у него срочный разговор с Рио-де-Жанейро.

— А почему не с Нью-Йорком, Володя?

— Если бы у меня был разговор с Нью-Йорком, господин Обнорский, я бы и сказал: с Нью-Йорком. Но если разговор с Рио, то я и говорю — с Рио.

— Логично, — хмыкнул Скрипка и попытался впарить нам очередную свою историю про одного мужика, который хотел позвонить в Жмеринку, но по ошибке попал в Копенгаген.

— Это ты к чему? — спросил бывший опер Зудинцев.

— Да так… для общего развития.

— А-а-а, — протянул Зудинцев. Он вообще был мужик конкретный и пустой болтовни не любил.

— Все, — сказал я. — Бегом работать, хватит трепотней заниматься. А для тебя, Зудинцев, есть конкретная тема.

И я протянул ему пачку «Кэмэла» в полиэтиленовом пакете. Бывший опер взял ее двумя пальцами.

--">