Элмор Джон Леонард - Именем закона

Элмор Леонард Именем закона

1

Полиция Окалы остановила Дейла Кроува-младшего в два часа ночи за неровную езду, пересечение разделительной полосы и сломанные задние фары. Пока он дышал в алкогольную трубку, его фамилию и дату рождения ввели в федеральную компьютерную базу правонарушений. Выяснилось, что это скрывающийся от правосудия уголовный преступник, три года находящийся в розыске. Несколькими днями позже из округа Палм-Бич, из Службы федеральных маршалов, за ним прибыл Рейлан Гивенс, что вызвало недоумение в полиции Окалы.

Почему прислали федерального офицера, если Дейл Кроув-младший был объявлен в розыск в штате? Гивенс ответил, что является сотрудником ГЗР — группы задержания находящихся в розыске при офисе шерифа в Уэст-Палм. И это было все, что он сказал. К тому же все недоумевали, как этот полицейский, который прибыл один, сможет одновременно вести машину и не спускать глаз с задержанного. Дейл Кроув-младший был признан виновным в преступлении третьей степени тяжести — избиении офицера полиции — и приговорен к пятилетнему сроку, а теперь ему грозило еще дополнительное наказание за побег. Парень, видимо, считал, что ничем не рискует, подавшись на юг. Он был спортивным, мускулистым, гораздо более крупным, чем флегматичный маршал в темном костюме и ковбойских сапогах, не проявлявший никаких признаков волнения. По его словам, ГЗР из Уэст-Палм испытывала в данный момент недостаток в кадрах, почему он и прибыл один. Однако его самого это не смущало — он был абсолютно уверен, что справится.

Когда Рейлан Гивенс, надев шляпу, уехал с Дейлом-младшим на темно-синем конфискованном «кадиллаке», один из полицейских Окалы произнес:

— Он надеется справиться…

Другой полицейский спросил:

— Разве ты не знаешь, кто это? Это же тот малый, на которого прошлой зимой напал в Майами-Бич какой-то мафиози, когда они сидели за одним столом, и тогда он пристрелил его. Точно, Рейлан Гивенс. Об этом писали в газетах.

— Поэтому он с нами не поздоровался? И пяти слов не сказал. Задирает нос…

— Мне так не показалось, — ответил тот, который читал о Гивенсе в газетах. — По-моему, он просто деловой, из тех, что действуют по инструкции.

Гивенс сказал Дейлу Кроуву-младшему:

— Я знаю, ты считаешь, что можешь вести машину немного выпив. А насколько хорошо ты это делаешь трезвый?

Этот маршал не был похож на обычного твердолобого законника. Дейл-младший был рад этому. Он ответил:

— У меня самого был когда-то «кадиллак», пока я не загнал его на запчасти и не уехал работать в Диснейленд. Знаете, в каком отборе я участвовал? На роль Гуфи, друга Микки-Мауса. Только для этого надо было уметь кататься на водных лыжах, а я видеть их не могу. Хочу заметить, сэр, что те три года, которые я провел в бегах, я был чист. Ни разу даже не покинул Флориду, потому что не хотел уезжать далеко от своих стариков, матери и отца, да только мне так и не удалось их повидать.

— Будешь болтать, засуну тебя в багажник и поведу машину сам, — отрезал маршал.

Больше они не произнесли ни слова, пока не выехали на платную автодорогу и не оказались южнее Орландо, в ста шестидесяти милях от Уэст-Палм. Дейл-младший, строго глядя перед собой на ленту скоростного шоссе, прямую и ровную среди флоридских зарослей кустарника, вел машину на скорости около шестидесяти миль в час. Он старался выиграть время, чтобы придумать, что делать с этим мужиком. Справиться с ним было, похоже, не так уж трудно. Худощавый, внешностью да и манерой говорить напоминает фермера. Лет сорока. Сидит, пристегнутый ремнем, прижавшись к двери и слегка повернувшись в его сторону, в ковбойской шляпе, немного потрепанной, низко надвинутой на глаза, что ему, безусловно, шло.

Дейл-младший чувствовал на себе пристальный взгляд маршала, но, когда поглядывал в его сторону, тот, как правило, спокойно смотрел на дорогу или разглядывал окрестности. Дейл-младший решил потихоньку разговорить его:

— Могу я кое-что сказать?

Маршал посмотрел на него:

— Что?

— Сейчас будет зона обслуживания. Хорошо бы остановиться и перекусить.

Маршал покачал головой, и Дейл-младший изобразил на лице страдание.

— Я не могу есть тюремную баланду. Эту их картошку и так называемую яичницу. Холодная как лед. — Он выждал почти минуту, стараясь потянуть паузу, и добавил: — Не понимаю, почему бы --">