Джон Диксон Карр - Под покровом ночи

Джон Диксон Карр Под покровом ночи

Посвящается Буду Николасу и Джулии Карр

Глава 1 КЛИЕНТ ГРЕЙВДИГГЕРСА

«…и даже не самый отвратительный из ночных монстров (их можно обнаружить даже в нашей милой Франции) обладает коварной способностью принимать иное обличье, под которым его трудно распознать при дневном свете, так как это может быть очень привлекательный мужчина или красивая женщина с очаровательной улыбкой на устах. Но к ночи эти создания превращаются в уродливые чудовища с окровавленными когтями. Поэтому говорю тебе, даже если ты живешь в самом центре Парижа: когда к вечеру в камине угасает огонь и ты вдруг услышишь тихое постукивание в окно, не открывай дверь своего дома этому предполагаемому путнику, который…»

Вывод напрашивался сам собой из текста, написанного на французском в середине пятнадцатого века неразборчивым почерком архиепископа Батоньолеса из Руана. Эту старинную рукопись прислал мне в тот день Банколен, и она лежала раскрытой у меня на бюро, пока я переодевался к обеду. Время от времени я невольно поглядывал на открытую страницу толстой рукописи, вокруг которой в беспорядке валялись разные мелочи вроде кисточки для бритья и запонок, и эти мрачные слова приобретали зловещий смысл. Потому что в сопроводительной записке Банколен написал:

«Эта книга была обнаружена среди вещей Лорана; таков был этот Лоран».

Эта история началась в Париже апрельским вечером. Пробило ровно восемь, когда я открыл эту книгу. Я приехал из Ниццы по телеграмме Банколена, в которой он только извещал, что предстоит опасное дело, и спрашивал, интересует ли оно меня. Я тут же телеграфировал о своем согласии участвовать в расследовании, совершенно не представляя, о чем идет речь. И еще меньше я знал о человеке, который должен был убить герцога де Салиньи, чья лицемерная и отвратительная улыбка долго еще тревожила нас во сне.

Но я сразу понял: произойдет нечто в высшей степени неприятное, когда в девять вечера Банколен позвонил в колокольчик у двери моего дома. Что-то принужденное было в его поведении. Он сидел напротив меня за столом в гостиной. И, вслушиваясь в его отрывистый голос, я размышлял о нем, как и любой человек, окажись он на моем месте. С первого же взгляда Банколен вызывал симпатию и уважение (и в этом многие соглашались со мной). Возникало ощущение, что ему можно сказать все, что угодно, каким бы наивным или глупым это ни казалось. И это не удивит его и не вызовет насмешки над вами. Его необыкновенное лицо притягивало словно магнит. Кустистые брови и опущенные в уголках веки придавали ему одновременно и насмешливый и добродушный вид, как и приглушенный блеск темных глаз. Тонкий орлиный нос со спускающимися ко рту глубокими складками. Небольшие усики и остроконечная черная бородка, скрывающие его усмешку. Курчавые, черные с проседью волосы, разделенные пробором и зачесанные назад. При тусклом освещении казалось, будто вы смотрите на портрет, написанный художником эпохи Ренессанса, где смуглое выразительное лицо оттенялось белым галстуком и белоснежной манишкой. Он мало жестикулировал во время беседы, лишь изредка пожимал плечами и никогда не повышал голоса. Но где бы вы ни оказались, если вы были в обществе этого человека, на вас неизменно обращали внимание. Таков уж он, месье Анри Банколен, juge d'instruction (судебный следователь), судебный консультант и начальник полиции Парижа.

Я знал его с самого детства, потому что он был близким другом отца по колледжу, где они вместе учились в Америке. Когда я был еще малышом, он каждый год приезжал к нам, приносил мне игрушки и рассказывал сказки, которые я очень любил слушать, хотя и дрожал от страха. Но я не представлял себе ни широты познаний, ни положения Банколена, пока не переехал жить в его родной город. Он словно держал перед собой магический кристалл и, слегка поворачивая его в пальцах, видел в сверкающих гранях жизнь фантастического города, где было все: свет и тень, аромат изысканных духов и смертельная опасность, светские салоны и игорные залы, тюрьмы и монастыри, бордели и гильотины, вавилонское столпотворение карнавалов… Он все видел и обо всем знал. Потому что олицетворял собой префектуру Парижа. Его вьющиеся волосы, остроконечная бородка, морщинки вокруг глаз и загадочная улыбка были известны всем, где бы он ни появился. Его лицо представляло собой непроницаемую --">