Александр Леонидович Шапиро - Сувениры доктора Ватсона

сказала, что вы самый лучший сыщик на свете. Я не знаю, какая опасность грозит моему дедушке, но я прошу вас помочь ему!

Я без труда узнал в описанных симптомах обычный случай старческого слабоумия. У меня было несколько пациентов с таким диагнозом, и я знал, что эта болезнь тяжела и неизлечима. Мне было больно смотреть на маленькую девочку, так трогательно любящую своего дедушку и пытающуюся разглядеть хоть какой-то остаток нормальности в погружающемся во мрак рассудке близкого человека. Гувернантка Грета промокнула свои глаза платком, который она всё еще держала в руке. По всей видимости, она разделяла мои чувства. Каково же было моё и её удивление, когда Шерлок Холмс уверенно произнёс:

— Леди Ольнистер, я возьмусь за это дело.

— Ах, Мистер Холмс, спасибо, спасибо! — казалось, радости юной леди не было предела, но потом она посерьёзнела и добавила: — У меня нет денег вам заплатить, но мой отец — человек справедливый и состоятельный. Даже если он накажет меня за то, что я к вам обратилась, он непременно оплатит ваши услуги.

— Как джентльмен и как британец я не возьму денег за это расследование, — с достоинством произнес мой друг. — Более того, исключительно важно, чтобы никто не знал, что я веду это дело. А это значит, что мне нужен повод для визита в «Три башни».

— О, сейчас самое подходящее время! — вмешалась Грета.

Второй раз за сегодня все участники разговора одновременно повернули к ней головы, но в этот раз она не остановилась:

— Вы же можете приехать на спектакль. Его светлость очень увлекается Шекспиром. Он знает все пьесы, он знаком почти со всеми лондонскими актерами, и он коллекционирует старинные издания. Четыре раза в год в поместье устраивают фестиваль Шекспира и ставят его пьесы. Каждый такой фестиваль открывается «Макбетом», причем каждый раз в главной роли выступает сам Джеймс Маршалл, поэтому на открытие фестиваля зрители приезжают не только со всей округи, но даже из Лондона. Кстати, его светлость играет Макдуфа, а её светлость — леди Макбет.

— Это верно, — с гордостью подтвердила юная леди Ольнистер. — Мои родители хорошие актеры, они всегда выступают в первой пьесе фестиваля.

— И когда состоится открытие? — спросил Холмс.

— Послезавтра, — ответила Грета.

— Отлично! — потёр ладони Холмс. — Грета, есть ли рядом с «Тремя башнями» гостиница, в которой мы могли бы остановиться?

— В Чинфилде есть гостиница «Чайка». Там всегда останавливаются зрители и лондонские актёры.

— В таком случае, — поднялся с кресла Холмс, — завтра с утра мы с Ватсоном начнем расследование. Мы остановимся в «Чайке» и нанесём визит в «Три башни». Я представлюсь любителем театра, поэтому ни при каких обстоятельствах не показывайте, что мы знакомы.

— Благодарю вас, мистер Холмс, — сказала девочка, поднимаясь со стула и направляясь к лестнице. Грета последовала за ней.

Холмс спустился с нашими посетительницами. Пока он провожал их до двери, я вернул кресла на их привычное место на ковре напротив камина. Когда Холмс вернулся, я подошёл к нему и спросил:

— Почему вы взялись за это дело, Холмс?

— Ватсон! Разве можно было отказать в помощи этой девочке?!

— Но чем мы можем ей помочь?! У её дедушки, скорее всего, старческое слабоумие и эта болезнь неизлечима. Если вам недостаточно моего мнения, я могу порекомендовать вам несколько публикаций ведущих британских специалистов по ментальным расстройствам…

— Ватсон, мне более чем достаточно вашего профессионального мнения. И я не думаю, что в наших силах вылечить старого герцога. Но мы можем начать расследование. Вы знаете, Ватсон, как я не люблю делать какие-либо выводы без достаточных на то оснований. Пока что я предполагаю, что для нашего расследования есть серьёзный повод.

— Почему вы так считаете?

— Это очевидно, Ватсон. Вы не пришли к такому же заключению только потому, что вы… — тут Шерлок Холмс оборвал фразу и посмотрел на меня своим пронзительным взглядом. Я, честно говоря, ожидал услышать что-то в духе «Вы смотрите, но не замечаете» или «Вы слышите, но не делаете выводы» — уже привычные для меня слова, после которых этот надменный небожитель обычно прекращает что-либо объяснять простым смертным. Но, к моему удивлению, Холмс улыбнулся и произнёс:

— Потому что вы слишком добры ко мне, дорогой друг.

Не могу сказать, что от этих слов мне стало хоть что-нибудь понятно, но они были --">