Фергюс Хьюм - Тайна цыганского фургона

Фергус Хьюм Тайна цыганского фургона

Тайна цыганского фургона

Глава 1

По извилистой деревенской дороге, сухой и пыльной, ярко окрашенной заходящим июльским солнцем, громыхала старая повозка, такая же коричневая и обветшалая, как и кляча, которая тянула ее вперед. Повозка была большая, закрытая и вполне могла служить временным прибежищем для странника. Со всех сторон повозки свисали жестяные банки, чугунные котелки, старые метлы, связки щеток и всякая прочая домашняя утварь вперемежку с козлиными шкурами, шерстяными покрывалами, поношенной одеждой и большим количеством пар добротных ботинок. Сама повозка, со всеми товарами, скрипела и трещала, словно жалуясь на свой нелегкий труд, готовая вот-вот развалиться.

Совсем не таким был извозчик — по видимости, владелец повозки. Он сидел очень прямо, всем видом выражая готовность к любой опасности; стройный и с прямой осанкой, худощавый, как тополь, и переполненный пылким жаром юности. Женщины, увидев его чисто выбритое лицо, загорелое и гладкое, правильной формы, с прямыми чертами, и коротко подстриженные темные волосы, назвали бы его красивым. Решительно сжатые губы, проницательные серые глаза, сильная челюсть и квадратный подбородок — все выдавало в нем прирожденного лидера. На войне он мог бы стать командиром, в мирное время — руководить большим делом, строго, но справедливо.

И все же одет он был в выцветший серый дорожный костюм и поношенную кепку, рваные гетры и тяжелые ботинки, управлял ветхой повозкой, груженной цыганскими товарами. Вид такого человека в столь неказистом транспорте несомненно поразил бы наивного господина из пьесы Мольера, удивлявшегося лишь тогда, когда встречал добродетель там, где встретить ее не ожидал. Деревенский полицейский, прогуливавшийся вдоль дороги, с Мольером был незнаком, и все же он был поражен, когда унылая старая повозка с грохотом выехала из-за поворота. Загадочный извозчик был последним человеком, которого он ожидал увидеть перед собой в этой богом забытой деревушке.

В тот же момент правая рука констебля Селвина метнулась к шлему, в то время как его широкое, круглое лицо выразило чрезвычайное и искреннее удивление.

— Мистер Лоусон!

— Селвин! — Лоусон говорил непринужденным, повелительным тоном, дружелюбно, но не скрывая свое главенство. — Мы расстались в Кейптауне пять лет назад, чтобы встретиться в этой деревушке Рип ван Винкля^[1]. Какого черта ты здесь делаешь?

— Я — полицейский в деревне Сарли, сэр. Женат, без детей, попал в полицию через шесть месяцев после того, как мы дошли до Альберт-дока. А вы, сэр? — Селвин внимательно оглядел одежду собеседника и его повозку. — Вы, сэр, на спор это делаете?

— Я делаю это, чтобы заработать себе на жизнь, Селвин. После очередного путешествия — жаль, что тебя не было со мной в тот раз, — я направился в Южную Америку и провел уйму времени в дикой местности. Вернулся домой в прошлом году и узнал о смерти отца, который не оставил мне ничего, кроме своего благословения.

— Полковник мертв, сэр?

— Два года, как мертв. Потерял все свои деньги в каких-то спекуляциях, и мне пришлось обеспечивать себя самому. Я спас мать какой-то цыганки, когда она тонула, и когда она умерла девять месяцев спустя, то оставила мне эту повозку и лошадь. Так как я не мог позволить себе открыть лавку, я решил заняться разъездной торговлей.

— Но такой джентльмен, как вы, мистер Лоусон…

— Ничего страшного, Селвин. Я превосходно провожу время, хотя такие приключения, как тогда в Африке, теперь уже не случаются. Но раз ты здесь, я хочу остановиться где-нибудь поблизости на эту ночь. — Сарлийский лес — неплохое место, — с готовностью предложил полицейский, ткнув пальцем за левое плечо. — Четверть мили вперед, сэр, там есть хорошая поляна и вода для лошади. Никто вас не потревожит, кроме разве что меня, а уж я… — с жаром добавил Селвин. — Не в --">