Жорж Сименон - Мой друг Мегрэ

Жорж Сименон «Мой друг Мегрэ»

Глава 1 Любезнейший м-р Пайк

— Значит, вы стояли на пороге своего кабачка?

— Совершенно верно, комиссар.

Бесполезно было его поправлять. Уже несколько раз Мегрэ пытался ему внушить, что нужно говорить «г-н комиссар». Впрочем, какое это имеет значение?

— Итак, шикарная машина серого цвета на секунду затормозила, и из нее буквально вылетел человек. Так вы сказали?

— Да, комиссар.

— Чтобы попасть в кафе, ему пришлось проскочить мимо вас, и он даже слегка вас задел. А над дверью висит светящаяся неоновая вывеска.

— Она фиолетовая, комиссар.

— Ну и что?

— Да так, ничего.

— Выходит, потому, что вывеска фиолетовая, вы не можете опознать человека, который секундой позже, раздвинув плюшевую портьеру, выстрелил в вашего бармена?

Хозяина кабачка звали Караччи или Караччини (Мегрэ путал его имя и всякий раз должен был заглядывать в дело). Он был маленького роста, на высоких каблуках, с головой корсиканца (все они немного похожи на Наполеона), а на руке носил перстень с огромным бриллиантом.

Допрос длился с восьми утра, а уже пробило одиннадцать. Вернее, началось это в полночь, так как все задержанные в кафе на улице Фонтен, где произошло убийство бармена, провели ночь в предварилке. Несколько инспекторов, среди них Жанвье и Торранс, уже допрашивали этого Караччи или Караччини, но ничего из него не вытянули.

Хотя был май, лил холодный дождь, лил, не переставая, уже четвертый или пятый день, лил так, что крыши, подоконники, зонтики поблескивали, как вода в Сене, которую Мегрэ видел из своего кабинета всякий раз, когда наклонял голову.

М-р Пайк не шевелился. Он по-прежнему сидел на стуле в уголке, такой чопорный, словно находился в зале ожидания, и это начинало раздражать. Он медленно переводил взгляд с комиссара на маленького корсиканца, потом снова на комиссара, и невозможно было угадать, о чем думает этот английский чиновник и думает ли вообще.

— Вы понимаете, Караччи, что ваше упорство может вам дорого обойтись, что ваше заведение могут прикрыть?

Корсиканец не испугался. Он бросал на Мегрэ понимающие взгляды, улыбался, поглаживал пальцем, на котором блестел перстень, черные ниточки усов.

— Я никогда не нарушал правил, комиссар. Можете спросить у своего коллеги Приоле.

Несмотря на то что речь шла об убийстве, дело это было подследственно комиссару Приоле, начальнику отдела светской жизни, поскольку произошло оно в специфической среде. К сожалению, Приоле уехал в Юру, на похороны какого-то родственника.

— Словом, отказываетесь отвечать?

— Вовсе не отказываюсь, комиссар.

Мегрэ нахмурился и, тяжело ступая, направился к двери.

— Люка, поработай с ним еще немножко.

Ах, этот взгляд, устремленный на него англичанином!

Хоть м-р Пайк и был самым симпатичным человеком на свете, Мегрэ иногда ловил себя на том, что ненавидит его. Точно так же было и с его шурином Мутоном. Раз в год, весною, Мутон заявлялся в Париж вместе с женой, которая приходилась родной сестрой г-же Мегрэ.

Мутон тоже был самый симпатичный человек, он никому не причинил зла. Что же касается его жены, она была на редкость приятная особа. Переступив порог квартиры супругов Мегрэ на бульваре Ришар-Ленуар, она сразу же требовала фартук и начинала помогать по хозяйству. Первый день все шло превосходно. Второй тоже проходил почти так же превосходно.

— Завтра мы уезжаем, — заявляли Мутоны.

— Ни за что! Ни за что! — возражала г-жа Мегрэ. — Почему так скоро?

— Потому что мы в конце концов вам надоедим.

— Никогда в жизни!

Мегрэ убежденно вторил жене:

— Никогда в жизни!

На третий день комиссар был уже не прочь, чтобы непредвиденная работа помешала ему обедать дома. Но, как на грех, с тех пор как свояченица вышла замуж за Мутона и супруги стали ежегодно наезжать в Париж, за время их пребывания ни разу не подвернулось ни одного из таких дел, которые заставляли комиссара дни и ночи проводить у себя в кабинете.

На пятый день супруги Мегрэ начинали обмениваться страдальческими взглядами, а Мутоны оставались у них больше недели, всегда милые, любезные, предупредительные, такие скромные, что приходилось укорять себя за ненависть к ним.

Точно так же было и с м-ром Пайком. Правда, прошло еще только три дня с тех пор, как англичанин повсюду следовал по пятам за комиссаром.

Однажды во время отпуска --">