Рекс Стаут - Смерть хлыща

Рекс Стаут «Смерть хлыща»

Глава 1

По привычке я начал свое послание с инициалов «Н.В.», а закончил «А.Г.» За прошедшие годы почти все мои письменные сообщения Ниро Вульфу умещались на листках, вырванных из блокнота; по утрам Фриц относил их в его спальню на подносе, а если я возвращался поздно вечером, когда Вульф уже лежал в постели, я оставлял послание на его столе. Как и все остальные, это тоже начиналось с «Н.В.», а заканчивалось «А.Г.», хотя и было написано от руки. Я отпечатал его на «Ундервуде», который стоял на столе в углу просторной гостиной домика Лили Роуэн, расположенного в дальнем конце ее же ранчо. Письмо я запечатал в конверт авиапочты и субботним утром бросил в почтовый ящик в Тимбербурге, окружном центре. Сверху на листе бумаги была шапка «Ранчо Бар Джей-Эр, Лейм-Хорс, Монтана». Не столь, правда, элегантная, как бумага с нью-йоркским адресом Лили. Ниже шел текст:

«Пятница, 8.13 вечера

2 августа 1968 г.

Н.В!

Здесь творится черт знает, что и я влип по самые уши. В понедельник я не стал рассказывать подробности по телефону, поскольку телефонистка могла наябедничать шерифу или местному прокурору. К тому же, телефон мисс Роуэн могут прослушивать. Сами знаете, наука не топчется на месте. Поскольку вы никогда ничего и никого не забываете, то должны вспомнить Харвея Грива, который, сидя у вас в кабинете, рассказывал, что приобрел уйму всякого скота – лошадей, быков, коров и телят для Роджера Даннинга. Кажется, я упоминал, что последние четыре года и до самого недавнего времени Грив был управляющим ранчо мисс Роуэн. В субботу же его обвинили в убийстве и поместили в каталажку, или в местную тюрьму. Кто-то застрелил хлыща по имени Филип Броделл, когда тот собирал чернику. Двумя выстрелами – в спину и в грудь. Кстати, я говорил, что горная черника отличается от обыкновенной. На сей раз я привезу вам немного на пробу.

Мы с мисс Роуэн решили, что Харвей невиновен, и потому я застрял. Если бы было очевидно, что убийца он, я бы, как мы и уговаривались, вернулся еще позавчера, чтобы сдувать пыль с вашего стола. Мисс Роуэн наняла адвоката из Хелены, самого известного во всем округе, но мне кажется, что его взгляд отличается от нашего. То есть защищать-то он Харвея готов, но в невиновность не верит. А я верю и готов поставить пятьдесят против одного, что Харвей ни при чем. Так что, сами понимаете, я впрягся в работу. Даже не будь я обязан мисс Роуэн как ее гость и давний друг, я не мог бы бросить Харвея Грива в беде, поскольку знаю его слишком давно.

Естественно, с позавчерашнего дня, 31 июля, я беру отпуск за свой счет. Надеюсь, что скоро вернусь, хотя пока не представляю, где найти достойного кандидата на место Харвея в темнице. Если вам придется усадить за мой стол Сола или Орри, то все мои личные вещи наверху, в моей комнате, так что за мои тайны можете не волноваться. Телевидение здесь чудовищное, поэтому я должен успеть вернуться до начала чемпионата по бейсболу. Привет Теодору, а Фрицу передайте, что по утрам я первым делом вспоминаю о нем – вернее о его завтраках, которых мне так не хватает. Кстати, местные жители называют оладьи либо затычками для пасти, либо замазкой для брюха.

А. Г.»

Письмо он получит скорее всего в понедельник; прочитав, откинется на спинку кресла и минут десять будет испепелять мое кресло свирепым взглядом.

Бросив письмо, я пробежал глазами список покупок. Население Тимбербурга составляло всего семь тысяч четыреста шестьдесят три человека, но это был самый крупный город от Хелены до Грейт-Фолза, и покупатели съезжались сюда издалека – от Фиштейл-Ривер, где холмы постепенно перерастают в горные гряды, до восточных равнин, где местность настолько ровная, что за две мили можно разглядеть койота. Обойдя четыре магазина на главной улице и два на боковых улочках, я за час приобрел все, что хотел. А именно:

Табак «Биг Сикс Микс» для Мела Фокса. В отсутствие Харвея на Мела навалилось столько дел, что ездить за покупками времени не оставалось.

Мухобойки для Пита Ингелса. Он никогда не совал ногу в стремя, не убедившись, что с луки седла не свисает мухобойка.

Лента для «Ундервуда».

Тюбик пасты и ремень для меня лично. Мой любимый брючный ремень изжевал дикобраз, пока я… Впрочем, об этом сейчас не стоит рассказывать.

Лупа и карманный блокнот – для меня же. В Нью-Йорке я никогда не хожу на дело без --">