Жорж Сименон , Владимир Моргунов , Элери Квин - Крутой сюжет 1993, № 1

КРУТОЙ СЮЖЕТ 1993, № 1 Жорж Сименон ЗНАКОМАЯ МАДАМ МЕГРЭ Элери Квин ОДНИ ШПИОНЯТ, ДРУГИЕ УБИВАЮТ Владимир Моргунов ПРОФЕССИОНАЛЫ

Жорж Сименон ЗНАКОМАЯ МАДАМ МЕГРЭ

Перевод А. Б. Корабельникова

Печатается по изданию «На боевом посту», 1992, 6-12

Часть первая

Шел одиннадцатый час утра. Мартовского утра: воздух холодил, а солнце над Парижем искрилось. Дойдя до площади Республики, она вполне могла бы сесть в автобус, доехать до бульвара Барбэ и подошла бы к Анверс-скверу точнехонько к одиннадцати часам — времени визита к врачу. Но из-за этой хрупкой дамы она, выигрывая время, проделывала весь путь под землей, сев в метро «Ришар — Ленуар».

Мегрэ говорил с ней на эту тему немного: три последних недели он был сильно занят.

— Ты уверена, что нет хорошего дантиста по соседству с нами?

Мадам Мегрэ никогда прежде не приходилось лечить зубы. А тут соседка, мадам Робли, все уши прожужжала ей о докторе Флореско: «У него пальцы, как у пианиста. Вы даже не заметите, как он сделает свое дело. А если сошлетесь на меня, то он и возьмет недорого».

Это был румын, чей кабинет располагался на четвертом этаже дома на пересечении улицы Турго и авеню Трудэн, напротив Анверс-сквера. Каждый раз визит назначался на одиннадцать часов. Мадам Мегрэ ездила туда семь или восемь раз, и это стало уже входить в привычку.

В первый день из-за болезненного страха опоздать она приехала раньше и добрую четверть часа дрожала в перегретой газовой плиткой комнате. В следующий раз ей опять пришлось ждать. Третий визит совпал с ярким солнечным утром, сквер был наполнен птичьим щебетаньем, и она решила дождаться своего часа на скамейке. Тогда-то она и познакомилась с той самой дамой и ее малышом, ради встреч с которыми теперь выходила пораньше из дому и ездила исключительно на метро.

Одно удовольствие было смотреть на зеленеющую лужайку, на ветви деревьев с проклюнувшейся листвой. Со скамьи открывался залитый солнцем бульвар Рошешуар, по которому ползали автобусы — зеленые с белым, похожие на больших животных, а между ними проскальзывали такси.

Сейчас дама была уже там. Как и прежде — в голубом платье и белой шляпке, которая так ее молодила. Она подвинулась, освобождая место мадам Мегрэ, а та протянула мальчугану плитку шоколада.

— Скажи спасибо, Чарльз.

Ему было два года. Поразительно большие черные глаза с длинными ресницами делали его похожим на девочку. Поначалу, слушая его лепет, мадам Мегрэ думала, что он еще не научился говорить. Но вскоре она поняла, что имеет дело с иностранцами, но поинтересоваться национальностью не осмелилась.

— По мне, несмотря на ливни, март — лучший месяц в Париже, — сказала мадам Мегрэ. — Некоторые предпочитают май или июнь, но в марте столько свежести.

Она все время поглядывала на окно кабинета дантиста: там была видна голова пациента, обычно приходившего раньше нее. Это был мужчина лет пятидесяти, ворчун. Ему предстояло лечить практически все зубы. С ним она познакомилась тоже. Он оказался уроженцем Дюнкерка, жил поблизости у замужней дочери.

Этим утром мальчуган, вооружившись красным ведерком и совком, играл камушками. Он был, как всегда, очень ухожен.

— Я думаю, мне осталось не больше двух сеансов, — вздохнула мадам Мегрэ. — Доктор Флореско сегодня займется последним зубом.

Услышав это, дама улыбнулась. Она прекрасно говорила по-французски, а легкий акцент лишь добавлял очарования. Без шести или семи минут одиннадцать она снова улыбнулась, глядя на вывозившегося в пыли ребенка, потом вдруг принялась что-то внимательно рассматривать на авеню Трудэн. Затем, казалось, колеблясь, поднялась и быстро проговорила:

— Не могли бы вы минуточку приглядеть за ним? Я сразу же вернусь.

Занятая мыслями о визите к врачу, мадам Мегрэ хотела только, чтобы мать поскорее вернулась, но из деликатности даже не повернулась, чтобы посмотреть, куда та пошла.

Малыш словно бы ничего и не заметил. Присев на корточки, он собирал в свое красное ведерко щебень, чтобы тут же высыпать его.

Мадам Мегрэ не носила часов. Те, что у нее были, не шли уже несколько лет, но и мысли не возникало отнести их к часовщику.

На лавку присел старик; наверно, он жил по соседству, она --">