Ника Дмитриевна Ракитина - Тишка [СИ]

Ника Ракитина ТИШКА

Глава 1

В крохотном домике на краю города жил-был котенок. Был он белый, как моток ангорской шерсти, и такой же пушистый и кругленький. Еще у котенка была большая голова с синими, как весеннее небо, глазами, четыре когтистых лапки и пышный хвост. Звали котенка Тишка. Это потому, что он очень тихо умел подкрадываться к мышам, которые жили в подвале, клубкам разноцветных ниток и рыбе на сковородке. Еще в доме жили, кроме мышей и Тишки, бабушка и ее внук Бориска. Бориске было четыре года, и Тишке то и дело приходилось прятаться от него то на шкафу, то под диваном. Не то чтобы Бориска был злой, а просто вредный от возраста, как то и дело вздыхала бабушка. Бабушку Тишка любил. И не потому, что была она ему кормилицей и поилицей, а потому еще, что вытащила насквозь мокрого Тишку из весенней лужи — еще бы, для маленького котенка лужа была, как целое море! — и взяла к себе жить.

По вечерам бабушка надевала очки, брала на колени книгу и начинала учить Бориску азбуке. Тишка делал вид, что гоняется за клубком, а сам тоже учился. И скоро уже знал все буквы и мог читать не хуже бабушки. Книжек в домике было много. Были они если и не старинные, то очень старые, и Тишка иногда даже чихал от скопившейся на страницах пыли. Но все равно разбирал по складам трудные слова и еще разглядывал картинки. Больше всего ему нравилось читать про героических котов и их приключения. Тишка все думал, что сам тоже вырастет и отправится утешать обиженных и помогать слабым. Он и не подозревал, что его мечта исполнится намного раньше, чем он смел себе вообразить.

В эту пятницу… да, была действительно Пятница… Бориска капризничал и не захотел есть кашу. Даже Тишка знал, что каша полезна, а Бориска сделал вид, что не знает. Бабушка забеспокоилась и достала с самой высокой полки книгу, которую Тишка раньше не видел. Бориска перестал орать и уставился на картинку. И Тишка тоже уставился. На картине на фоне моря и парусника стоял дядька на деревянной ноге и в треугольной шляпе, украшенной чем-то, очень похожим на Тишкин хвост. Тишка даже подумал, что в шляпе прячется такой же, как он, котенок, а вот хвост — не поместился. На дядьке была полосатая сине-белая фуфайка, штаны с заплатками, а на плече сидела птица: точь в точь сорока Клара с соседского тополя, только очень зеленая. Дядька подмигивал левым глазом, а правый закрывала черная тряпочка. Бабушка объяснила, что дядька — пират. Тишка затаил дыхание — коты очень здорово умеют затаивать дыхание — и все время, пока Бориска глотал остывшую кашу, слушал про моря и приключения. Котенок так притих, что Бориска — совершенно случайно! — наступил ему на хвост. Тишка заорал, подпрыгнул и вцепился в Бориску когтями. Еще бы! Даже самый благовоспитанный кот станет диким хищником, когда ему на хвост наступают. Теперь голосили оба, и бабушка, не разобравшись, в наказание выставила Тишку за дверь.

Тишка обиделся. Он знал, что кот — животное древнее и неприкосновенное. А его… а с ним… а за шкирку… Он обиделся навсегда. Он спрыгнул с крыльца, распушил хвост, как пиратский стяг, и гордо пошел к забору. Котенок решил уйти в дремучий лес и насовершать подвигов, и, может быть, геройски умереть. Вот тогда они заплачут, и Бориска, и бабушка, и поймут, кого лишились. И, может быть, их даже загрызут мыши из подвала. И, в самый страшный момент, вернется он, славный пират Тишка, и спасет их, не требуя награды. Ну разве что тарелку сливок, чтобы утишить боль от жестоких душевных ран. За размышлениями котенок не заметил, что миновал дырку в заборе и бежит по тропинке в зарослях крапивы к оврагу, за которым начинается самый настоящий лес.

Тишка отскочил и протер лапкой глаза: перед ним на тропинке лежала мышь-не мышь, воробей-не воробей, в общем, что-то непонятное, а возможно, опасное.

— Ты кто? — спросил Тишка.

— Пинька я, — хмуро ответило существо. — Ночница.

— Девчонка, что ли?

Существо трепыхнуло кожистыми крыльями и даже подлетело немного от возмущения:

— Мыш я!

Тишка прикрыл от визга уши, а когда они перестали болеть, возразил:

— Не. Тогда ты ночник.

— Ага, дразнис-ся, — Пинька почти заплакал.

— Не дразнюсь.

Тишка присел, опираясь на хвост, вспомнил, что он обещал защищать слабых, перестал облизываться и опять спросил:

— Если не девчонка, то чего ревешь?

— Я не реву! Я сбежал!

— Почему? — осторожно отодвигая лапку от левого --">