Юлия Игоревна Кей - Сказки Старого Лета

Юлия Кей СКАЗКИ СТАРОГО ЛЕТА

Глава 1. Как все началось…

Солнце покатилось к лесу, и все вокруг залил его мягкий, медовый свет. Весело шумит молодой листвой березовый подлесок, ловя последние, теплые, как живой огонь, лучи, а в ветвях звонко перекликаются птицы.

В прозрачных майских сумерках затерялось меж лесов и полей тихое, небольшое селение. Отстроено оно было по обоим берегам реки Мельничихи, которая лениво катит свои воды на юг и теряется среди полей и лесистых холмов.

Селение дремлет. Изредка хлопнут ставни или скрипнет старая калитка. Спускаются сумерки, вечереет…

На крыльце большого дома у дороги сидит мальчишка лет десяти. Глаза его, темно-синие от вечернего света, не мигая, глядят на дорогу. Он ждет…

…— Дё-оо-омка! — из сеней раздался зычный крик, и на крыльце рядом с мальчиком появилась круглая, румяная бабка Агафья, — Дёмка! Вот ты где, бесенёнок! А я уж его ищу, зову-зову! Вот люди скажут, полоумная-то!

И она расхохоталась низким, зычным смехом — ну вовсе по-молодецки! Её смех всегда веселил Дёму, но сейчас почему-то только обидел…

— Ты чего сычом сидишь? — бабка Агафья встряхнула выбеленные мукою руки прямо перед носом внука, — сейчас чиха будем звать!

Но и эта ее всегдашняя проделка Дёмку сейчас не развеселила. Бабка Агафья вздохнула и тяжело опустилась рядышком с внуком на нагретые солнцем ступени.

— Ждешь их? — ласково спросила она.

— Жду! — буркнул Дёмка и отвернулся, — три дня как уехала… Пора б уж воротиться…

— Ой, Дёмушка, соколик! — бабка Агафья опять рассмеялась, — кто же со свадьбы так скоро ворочается-то? Да и ты б не ждал — времечко бы быстрехонько пролетело-то!

Они помолчали. Солнце совсем закатилось за лесистый пригорок, и небо стало бледно-желтого, как болотные кувшинки, цвета.

— Бабка Агафья… — тихо позвал Дёмка.

— Чего тебе, соколик? — отозвалась та.

— А Агрепинка вернется? — затаив дыхание, спросил Демка.

— Нет, дитятко, — вздохнула Агафья, — Агрепку нашу замуж выдали… Она теперечи мужнина краса, не наша…

Демка с силой прикусил губу и часто-часто заморгал глазенками, чтобы слезы не выползли из своего логова.

— Да ты не убивайся так по девке-то нашей, — продолжала Агафья, поглядывая на внука, — дом-то у ней неплохой… Хороший дом. И парня-то сама выбирала — вишь, не понукал, не гнал замуж-то никто… Сама, дескать, хочу… Ну так что ж, не на привязи ж держать, что твою собаку…

— Она мне обещала… — прошептал Демка. В голос говорить не получалось — душили слезы.

— Что обещала-то, касатик? — бабка Агафья украдкой утерла краем передника покрасневшие глаза.

— Обещала… В лес на Троицин день, — зашептал Демка, — на гулянья с собой взять…

— Ну сестрице-то твоей теперь не до того… — Агафья улыбнулась, — дом, хозяйство… Не девка уж поди… Ну ничего, ничего — скоро свидетесь.

Демка больше не мог сдерживаться:

— Не хочу! Не хочу видеться! Пошла она к Лешему! — со слезами в голосе крикнул он и кинулся прочь с крыльца.

Слезы, душившие его, теперь вырвались на волю и градом катились по щекам. где-то позади слышались крики Агафьи «Постой… Эх, бесененок окаянный! Постой, Дёмка!.. Дёмушка-а!..» Вскоре, однако, и их звук стих. А он все бежал, не разбирая дороги…

Сестру его, Агрепину, выдали замуж. Она, когда со всеми домочадцами прощалась, подошла к Демке, обвила его худенькие плечики руками и зашептала: «Миленький, родненький Дёмушка… Береги мамушку с тятей, бабку Агафью тож, один за них остаешься… Эх, соколик! Свидимся еще, свидимся… Будь хорошим, добрым будь… Добрых людей свет любит…» Да тут за ней и кумушки прибежали: к жениху, мол, пора! Мамка с тятей — принаряженные — тоже Демку обняли да вслед за Агрепинкой-невестой и покатили… Бросили!

И теперь Демка бежал от них. В ушах его все еще звучали слова сестры: «Добрым будь… Хорошим…» Он внезапно остановился и, еле отдышавшись, громко закричал:

— Не буду! Ни добрым, ни хорошим!!! Зачем бросили?! Да пусть меня теперечи хоть леший утащит, хоть водяной!..

Голос сорвался, Дёмка упал на траву и затих…

Долго ли он так лежал, коротко ли, только как очнулся, так совсем свечерело. Вокруг темно, хоть глаз выколи. Страшно стало Демке, боязно стало. Привстал, дрожа, огляделся. Глаза чуть-чуть пообвыкли, и он увидел, что лежит на берегу речки Мельничихи, а вдали еле виднеются мерцающие, уютные огоньки --">