Кэтрин Кейв - Генри Гоббс, , покоритель космоса

потом тоже наскребает себе порцию хлопьев. Я передаю ему сахар. Он берет его, рычит и прицеливается ударить меня в правое ухо. Это он так успокаивается.

Жаль, что у меня нет брата, с которым можно поговорить, а то бы я объяснил, что случилось с его бальзамом для волос. Не то чтобы я хотел брать этот бальзам, сказал бы я брату. Просто дешевая смазка ужас что делает с двигателями моих моделек. Конечно, я бы с большим удовольствием применил машинное масло, но что мне делать, если оно у меня кончилось? Тогда объясни мне, что мне взять, если не бальзам для волос, сказал бы я Роло. Да, зубную пасту я уже пробовал — не подходит.

Я бы мог сказать все это Роло, но это пустая трата сил, слушать он не будет. Доев хлопья, я смотрю на него. Он жует, закрыв глаза. Так он похож на человека.

— Роло, купи в следующий раз нормальный гель, хорошо? — говорю я, вставая из-за стола. — Если от бальзама такое творится с моими машинками, только представь себе, что происходит с тобой. Шучу, Роло, шучу.

Чувство юмора у него, у Роло, отсутствует. Чтобы выйти из квартиры живым, мне приходится двигаться со скоростью света.

На первом этаже в нашем доме гараж для звездолетов, велосипедов, старой мебели и прочего хлама. Я заглядываю туда поискать крикетный столбик — это будет лазерное ружье, потому что на сегодняшнее утро у нас с Артуром назначена космическая битва.

Столбики кто-то переломал, но к космическому мотороллеру Роло пристегнут насос — его-то я и беру. Возвращаться наверх и просить разрешения бессмысленно, потому что Роло никогда ничего мне не дает. Если насос ему понадобится, а найти его он не сможет, сам виноват: если бы Роло не был таким эгоистом, я бы попросил у него разрешения.

Я сую насос под куртку и бегу на посадочную станцию.

3. Станция

Станция находится на окраине поселка — идти долго, а бежать быстро, зависит это от того, гонится за мной Роло или нет.

У железной сетчатой ограды я замедляю бег до легкой трусцы и ныряю в дыру возле плаката, гласящего:

Через главные ворота никто не ходит. Они так проржавели, что стоит их открыть — и развалятся. Папа Артура не любит, когда их трогают.

За оградой очень мило. Там растет высокая трава, цветут цветы и летают бабочки. И много всяких интересных предметов. В прошлом году мы с Артуром нашли там стабилизатор от космического крейсера «Марк-3». Мы отнесли его в поселковый музей, а тамошний служащий нам сказал, что стабилизатору, наверное, больше ста лет. Теперь он лежит в музее на отдельной витрине — если хотите, можете пойти и посмотреть.

Высокая трава тянется до самой посадочной полосы, но там, конечно, все иначе. Папа Артура говорит, что нельзя, чтобы все поросло травой, по крайней мере на космической станции. В этом году в северном конце полосы растет морковка, в южном — капуста, аварийная посадочная площадка засажена фасолью, а вокруг бетонки, куда по вторникам прилетает космический челнок, разбиты грядки с кабачками. (Никакого навигационного оборудования, кроме пилота Дейва, на челноке нет. А Дейв говорит, что по кабачкам хорошо видно, где приземляться.)

Контора начальника — деревянная хибарка рядом с аварийной посадочной площадкой. Табличка на ней гласит:

Это самое старое здание в поселке. Как-то раз папа Артура предложил его музею, но там не нашлось такой большой витрины.

Летом заходить в контору надо осторожно, потому что стервятники, которые гнездятся на антенне, не любят чужих, даже меня, хотя меня они видят почти каждый день. Правда, сегодня можно. Солнечные лучи пронизывают тучи, и стервятники загорают на крыше конторы. Я пригибаю голову и бегу. Мне удается отворить дверь и оказаться внутри, пока они не успели даже глаза открыть.

Артур уже в --">