Крис Риддел , Кэтрин Кейв - Генри Гоббс и затерянная планета

Кэрин Кэйв Генри Гоббс и затерянная планета

Саре Д.

L Первое послание

Среда, день?

Думаю, пока еще среда, но не уверен.

На часах у меня 2.13. Это тоже не обязательно правда.

Я собираюсь записывать все, что помню, чтобы, если ничего не получится, хотя бы остался отчет. Ведь никто, кроме меня, не знает, что произошло.

Правда, я и сам кучи всего не знаю. Потому что, когда меня нет поблизости, что-то все равно происходит. И когда я сплю. И когда думаю о другом. Если бы я знал, что обо всем придется писать, был бы внимательнее. Все равно буду стараться.

Я — Генри Гоббс, Повелитель Мичора, и, если бы мне об этом сказали неделю назад, я бы долго смеялся. Неделю назад этот дневник был всего-навсего тетрадкой для черновиков за прошлый семестр, и все считали, будто я ее потерял.

Все началось в пятницу на позапрошлой неделе. Вот только что тетрадка лежала у меня на столе — и нет ее. Когда я сказал об этом мистеру Томасу, нашему учителю, он закрыл глаза и произнес речь:

— Генри, «тетрадь пропала» не говорят. Ты изъясняешься на межгалактическом английском, на языке Шекспира и Мильтона, не говоря уже о Берте Троппере, певце нашего родного Омикрона. Изволь относиться к этому языку с уважением. Что случилось с твоей тетрадью для черновиков? Дематериализовалась, оставив по себе клуб дыма? Съедена случайным роем моли? Или, может быть, растаяла прямо у тебя на глазах, как сон, как утренний туман? Сомневаюсь. Предметы не пропадают сами по себе. Они теряются. Иными словами, ты их теряешь.

А вот и нет. Предметы прогадают сами по себе, и люди тоже. Раз — и нет их. Я-то знал, что прав, но не сказал. И теперь об этом жалею.

И о многом другом тоже. Я жалею, что не попрощался с мамой и бабушкой и с Роло тоже. Роло мой брат, и он меня не любит. Он кричит на меня из-за того, что я беру его вещи, а если не кричит, то рычит. «Нам, крысорожий, вдвоем на Омикроне тесно». Это он так меня называет — крысорожий. Роло пятнадцать лет — мама говорит, сложный возраст. Еще она говорит, что я должен уважать его собственность и вообще зачем я взял его лосьон для бритья?

А я им велосипед чистил.

Роло, если ты это когда-нибудь прочитаешь, прости меня. Да, я брал твой лосьон для бритья, и насос, и анорак, но я по тебе скучаю. И по Артуру и Гонзо тоже. Даже по мистеру Томасу.

— Не говори, что твоя тетрадь пропала, когда это не так, — сказал он в ту пятницу, открыв глаза и наградив меня своим фирменным взглядом, полным невыразимой муки. Была литература, и мистер Томас устал, так как пытался объяснить Гонзо, что такое сонет. — Генри, ты ее потерял. Посмотри в бюро находок.

Я пошел посмотреть, но там ничего не было. То есть не тетрадки, а бюро находок. После литературы мы с Артуром и Гонзо собрались и вместе все обыскали. А значит, мне надо было сказать мистеру Томасу, что бюро находок тоже пропало. И я заранее знал, что ему это не понравится.

Так оно и было. Он взял «Сонеты Берта Троппера» и стукнул себя по голове. Обычно стукает он не себя, а Гонзо.

— Бюро находок никуда не пропало. На самом деле ты хочешь сказать, что не нашел его. А не нашел ты его, потому что сегодня оно закрыто. Генри, у всех вселенских тайн есть рациональное объяснение. Поищи бюро находок в пять минут третьего во вторник.

Наверное, у меня сделался удивленный вид.

— Ты что, даже не знаешь, когда открыто бюро находок? Почему? ПОЧЕМУ? Ты что, никогда не слушаешь объявлений на общем собрании?

После этого я сидел тихо до самого звонка, когда мистер Томас отпустил нас по домам.

Бюро находок заведует мисс Симкинс, учительница рисования. И точно — во вторник она выставила в вестибюле сундучок с находками. И моей тетрадки там, конечно, не было. А как она могла там оказаться? Но даже тогда мистер Томас мне не поверил. Сказал поискать дома. Я не стал тратить на это время, и на следующий день мистер Томас сдался и --">