Луиза Мэй Олкотт - Роза и ее братья

больше нет, придется мне жить своим умом.

– Как интересно! Ты прямо как Арабелла Монтгомери из «Цыганочки»^[1]. Ты читала эту милую книжку? – спросила Роза, которая очень любила истории про найденышей и перечитала их целую кучу.

– Нет у меня книг, чтобы читать, а если выдастся свободная минутка, я бегу в лес; там люблю отдыхать, а не за всякими историями, – ответила Фиби, закончив одно дело и принимаясь за другое.

Роза смотрела, как она достает большую миску с фасолью, которую нужно перебрать, и гадала, каково это – жизнь в труде и без развлечений. Но тут Фиби, видимо, решила, что настал ее черед задавать вопросы, и не без зависти поинтересовалась:

– Вы ведь, наверное, много учились в школе, да?

– Ой, и не говори! Почти год провела в пансионе, и все эти уроки меня едва не доконали. Чем больше я выполняла заданий, тем больше мисс Властер давала мне новых, и мне там было так плохо, что я чуть глаза себе не выплакала. А вот папа никогда не заставлял делать ничего трудного, и с ним заниматься было так приятно, что я даже полюбила учебу. Ах, как мы были счастливы, как любили друг друга! Но его больше нет, так что теперь я совсем одна.

Слезинка, которую раньше Розе так и не удалось выжать, теперь по собственной воле скатилась по щеке, а за ней и вторая – они смогли рассказать историю любви и горя куда красноречивее, чем любые слова.

Целую минуту в кухне стояла тишина, слышались лишь всхлипы маленькой сиротки и сочувственный перестук дождя по крыше. Фиби перестала пересыпать фасоль из одной миски в другую, и глаза ее наполнились жалостью: она разглядывала курчавую головку, склоненную на колени, и видела, что сердечко, бьющееся под миленьким медальоном, болит от утраты, а изящным фартучком вытирают горькие слезы – ей таких не доводилось проливать.

И ей почему-то милее показались собственное ее коленкоровое платьице и синий полосатый передник; зависть уступила место состраданию; если бы она решилась, она подошла бы к своей опечаленной гостье и крепко бы ее обняла.

Но Фиби подумала: а вдруг это сочтут неуместным, и бодрым голосом произнесла:

– Ну, вы вовсе не так уж одиноки, у вас столько родни, да еще все они такие умные и богатые. Дебби говорит, вас так уж балуют-разбалуют, потому что вы единственная девочка в семье.

В ответ на последние слова Фиби Роза невольно улыбнулась сквозь слезы и, оторвав от фартучка просветлевшее лицо, с комическим сокрушением произнесла:

– В этом одна из главных моих бед! У меня шесть бабушек и тетушек, каждая хочет забрать меня к себе, а я всех их плохо знаю. Папа называл этот дом Женовейником, и теперь я поняла почему.

Фиби тоже засмеялась, а потом ободряюще заметила:

– Его все так называют, и название очень правильное, потому что все миссис Кэмпбелл живут неподалеку и часто навещают пожилых дам.

– Бабушек-то все же можно терпеть, но у меня еще куча двоюродных братьев, и все они – противные мальчишки, я мальчишек вообще терпеть не могу! Некоторые в среду приезжали в гости, но я осталась в постели, а когда бабушка пришла позвать меня вниз, я залезла под одеяло и притворилась, что сплю. Рано или поздно придется с ними увидеться, но я так этого боюсь!

И Роза вздрогнула, потому что до того жила в уединении со своим больным отцом, ничего не знала про мальчишек и считала их страшной породой диких зверей.

– Да ну! Наверняка они вам понравятся. Я-то их иногда вижу, как они примчатся с Мыса – бывает, что на лодках, бывает, верхом. Если вам нравятся лодки и лошади, вам с ними будет весело.

– А вот и не нравятся! Лошадей я боюсь, на лодках меня укачивает, а мальчишек я ненавижу!

Бедняжка Роза заломила руки при мысли о своем страшном будущем. С одним из всех этих ужасов она еще как-нибудь бы справилась, но в совокупности они явно были ей не по силам, она даже призадумалась, не уехать ли поскорее назад в ненавистную школу.

Фиби расхохоталась в ответ, да так, что фасолины в миске заплясали, но потом попыталась утешить Розу, предложив разумный выход из положения:

– А может, дядя увезет вас в такое место, где нет мальчишек. Дебби говорит, он ужас какой добрый – когда приезжает, всегда привозит целые охапки подарков.

– Конечно, но в этом-то еще одна беда: я совсем не знаю дядюшку Алека. К нам он почти не приезжал, хотя часто присылал мне всякие чудные вещицы. А теперь я в его власти, и ничего мне с этим не поделать до достижения восемнадцати лет. А вдруг он мне совсем не понравится? Я очень --">