Лев Иванович Кузьмин - При ясном солнышке

Лев Кузьмин Днем, при ясном солнышке

Днем, при ясном солнышке

Осенним днём Таня и Дашутка играли дома. С работы, с колхозной фермы, прибежала мать. Она встала у порога и, высоко прижав к себе свёрнутый кульком фартук, сказала:

— Угадайте, что принесла?

Старшая Таня ответила сразу:

— Куклу! Забежала по пути в сельмаг и купила куклу.

А маленькая Дашутка сперва подумала, потом счастливо засмеялась:

— Телёночка!

— Эх, вы! Никоторая не угадала… Кукол у вас и так не счесть, телят в эту пору не бывает, а принесла я вам от соседки Маруси вот кого…

Мать осторожно присела, раскрыла фартук, и оттуда, цепляясь коготками, выкатился преудивительный котёнок. Весь он ярко-ярко-жёлтый, с розовым оттенком, а всего чудесней у котёнка глаза. Будто на пол упал ворох осенних листьев, и теперь смотрят из этого вороха на девочек два зелёных рассерженных жука.

Но вот глаза-жуки подобрели, котёнок опомнился, мягко проскакал по золотым от солнца половицам в темноту под стол. Он мигом нашёл там порожнюю катушку и очень деловито покатил её через всю избу к печке, от печки назад к столу, от стола опять к печке.

— Вот каким сразу стал хозяином! Вот какой молодец! — снова засмеялась мать.

Девочки так и запрыгали:

— Молодец! Молодец! А как его зовут!

— Придумывайте.

Имя котёнку придумывали всем семейством. Даже когда с поля на обед приехал отец и когда все сели за стол, то и за столом придумывали.

— Давайте котёнка по масти назовём — Палешок. Палевый, значит… — сказала мать. — Палешок — имя красивое, ласковое.

— Красивое, да всё равно какое-то не очень понятное, — возразила Таня. — Уж лучше — Мурлыкиным. Вон он на солнышке, на подоконнике угрелся, калачиком свернулся и, совсем как издалека папкин мотоцикл, намурлыкивает.

— Мурлыкин не имя! Мурлыкин — фамилия! — заспорила Дашутка, хотя сама ничего лучшего пока ещё не придумала.

А отец сидел за столом рядом с матерью, рядом с девочками, хлебал щи, спор слушал. Послушал, послушал, наконец сказал:

— Да назовите Васькой и — шабаш! В деревне у всех коты — Васьки, пусть и наш будет Васькой. Подумаешь, делов-то… Ну, а я помчался на работу опять!

И он надел кожаную кепку, вышел за дверь на улицу, завёл там мотоцикл, и тот сначала с грохотом, треском, а потом и впрямь со всё удаляющимся мурлыканьем умчал отца снова куда-то в полевые просторы.

Но и Васькой назвать котёнка девочки не согласились. Мать также не согласилась. Собираясь после обеда на ферму, она сказала, что колхозные коровы и те имеют каждая свою особую кличку — то Бурёнка, то Ромашка, то даже и Звёздочка, так зачем же в этом обделять и деревенских котишек. Они ведь тоже все разные.

— Нет, вы подумайте, девочки, ещё.

И девочки остались с котёнком одни и стали думать ещё.

Но так как были маленькие, то думали недолго.

Они стали с котёнком играть и манить его: «Кис-кис!»

На этот зов котёнок, конечно, оборачивался, но куда охотнее стал скакать за Таней, за Дашуткой, когда они привязали к нитке бумажку. Шум, весёлый топоток тут поднялся такой, что вскоре все трое упыхались. А как упыхались, то влезли на табуретки и распахнули окно.

Мать сердилась, когда узнавала, что окно без неё открывали, но девочки обе половинки всё равно распахнули, навалились на подоконник, пристроился тут и котёнок.

Он уселся на самом краю, на самом солнышке, а Дашутка опять стала баловаться с ним. Она, как будто бы мышка, стала поскрёбывать пальчиком, а котёнок стал слушать, на пальчик смотреть.

Смотрел, --">