Журнал «Горизонты Техники» (ГТД) - Горизонты техники для детей, 1973 №6

Журнал «ГОРИЗОНТЫ ТЕХНИКИ ДЛЯ ДЕТЕЙ» «Horyzonty Techniki dla Dzieci» № 6 (133) июнь 1973

Торжество правды

Двое привратников прославленного Краковского университета суетились, торопливо наводя красоту в большой аудитории.

— А ну, Адам, подвинь-ка вон ту скамью, а то я никак ковер разложить не могу.

— Да куда же я ее дену? Если в угол задвину, то никто из господ профессоров туда не влезет!

— Так в другом месте сядут.

— Где же это, интересно? Словно ты, Мацей, не знаешь, что сегодня в этот зал не только тьма-тьмущая студентов нагрянет, но и господа профессора чуть ли не в полном составе явятся. Наверняка, мест не хватит, а ты еще с этой скамейкой…

— Ты думаешь, что на лекцию этого юнца столько народу соберется?

— Юнца, юнца! — возмутился Адам. — Ты только к тому уважительно относишься, у кого, как у тебя, голова сединой убелена. Сам ксендз Коллонтай прийти соизволит, а он ведь делами всей академии вершит! Мне это хорошо известно. Ведь кто, как не я, профессорскую убирает. И услышать там время от времени кой-чего доводится.

Мацей, которого убедил последний аргумент, помог расставить скамейки и обвел аудиторию заботливым взором,

— Ну что ж, пожалуй, все в порядке. Я буду стоять у этой двери. Ведь господа профессора вот-вот начнут собираться. А ты, Адам, следи за порядком у дверей, откуда студенты входить будут. А то как повалят они валом, того глядишь, все скамейки перевернут.

Оба привратника заняли свои места. В аудитории наступила тишина. Из-под одной скамьи кто-то осторожно выглянул и сразу же спрятался

— Стоят у входа. Сторожат, — раздался шепот.

— Да подвинься же ты, Павел, хоть чуточку. Так на меня навалился, что не вздохнешь.

— Куда же я подвинусь? Того и гляди они нас приметят и из аудитории вышвырнут, а потом сюда не протиснешься и ни единого слова из лекции услышать не доведется.

— Ну так хоть локоть свой забери у меня из под носа.

— Да куда же я его дену. Тихо! Профессора уже входят.

И действительно, в аудиторию уже входили профессора. Облаченные в парадные тоги и шапочки, они с достоинством занимали места, устраиваясь поудобней. Четыре профессора, занятых оживленной беседой, уселись около барьера, за которым стояли скамьи, предназначенные для студентов, но увлеченные своим разговором они не заметили спрятавшихся юношей.

— Так ведь и я ценю Коперника. — произнес один из них, толстый и медлительный на вид. — Как же иначе! Ведь он из этих стен вышел, где и мы сейчас учим. Благочестивым каноником был. Нашей земли он — честь и слава.

— И впрямь! Что бы мы делали без его таблиц движения небесных тел! Ни гороскопов толком составить, ни праздничные дни в календаре определить! — произнес другой собеседник, тощий и высокий, как жердь, с язвительным выражением лица.

Третий, самый молодой из них, но с висками, уже тронутыми сединой, терпеливо прислушивался к словам коллег и наконец, когда настал его черед, сказал:

— А о главной его заслуге вы позабыли. Ведь он же объяснил строение вселенной. Ведь если бы не Коперник, мы и по сей день, может, разделяли бы ошибочные идеи Птолемея.

— Только не посягайте на Птолемея! — сердито бросил профессор, похожий на жердь.

— Да, да, лучше оставьте Птолемея в покое, — поддакнул толстяк. — Не тем Коперник в мире прославился, что какую-то несусветную сочинил теорию, а тем, что был человеком ученым и богобоязным

— Вот вот! Несусветную, именно! — произнес молчавший до сих пор самый пожилой из профессоров, низкорослый и худощавый. — И как только никому из сторонников его теории в голову не придет, что если б Земля и впрямь двигалась, то изо всех колодцев — да и рек — вода вылилась бы!

Юноши, притаившиеся под скамьей с интересом прислушивались к этому разговору.

— Не в этом суть, — сказал толстяк. — Даже показания наших органов чувств противоречат --">