Александр Степанович Худошин - Рассказы старца Паисия

одного нашего сослуживца в город Навпакт, для передачи его военному трибуналу… [трибунал — это грозный военный суд. Там не церемонятся]. Несчастный, которого мне предстояло сопровождать, был… по профессии музыкант, человек бедный, женатый, с детьми. Он обвинялся в «самостреле», то есть в нанесении телесного увечья себе самому для того, чтобы его отправили в тыл [этот солдатик нарочно прострелил себе ногу, чтобы его признали не годным к службе и отпустили домой]. «Лучше, — рассудил он, — жить с одной ногой, чем быть убитым».

Сначала мы с ним приехали в город Агринио, где у него были знакомые. «Пойдём, — говорит [он], — проведаем их». — «Ну что же, — отвечаю, — пойдём». «Пойдём сюда, пойдем туда», — что поделать, приходилось мне всюду с ним ходить. Ох, какое же мытарство! К тому же, он не хотел, чтобы я сдавал его трибуналу [ему страшно было, поэтому он тянул время]. Да мне и самому было жаль бедолагу, стало за него очень больно, и я сказал ему: «Вот увидишь — всё у тебя обойдется, и устроишься лучше всех! Наш командир пришлёт объяснительную записку по твоему делу, и тебя пристроят в какое-нибудь тихое место — так что и детям своим сможешь помогать, и жизнь твоя будет в безопасности». Добравшись наконец до [места назначения], мы узнали, что в трибунал уже пришло письмо от командира и дело на нашего самострельщика закрыто. А ведь ему грозил расстрел — время было военное, суровое. Командир пожалел его, поскольку он был главой семьи, и назначил поваром в Центр распределения новобранцев. Его семья перебралась поближе к этому Центру, и войну он провёл [безопасно], а поскольку солдаты иногда не приходили обедать в столовую, у него [оставались излишки еды и он мог накормить, таким образом] своих детей. После войны все ему говорили: «Да тебе было лучше всех!» Потому что мы сидели в горах, в снегах. То, что я пожелал ему, было угодно Богу, потому что я сказал с болью, от сердца. Поэтому Бог и исполнил это благословение.

Прочтя эту историю, какой-нибудь недобрый и поверхностный человек может сказать: «Нет! Это неправильно! Старец переживал за дезертира, за предателя! Что было бы, если бы каждый солдат начал себя нарочно калечить? От армии тогда вообще ничего не осталось бы».

Но старец Паисий понимал, что тут случай особый. И что тот солдат не за себя боялся, а за оставленную семью, за малых детей: как они проживут без кормильца? И Бог услышал праведную боль Паисия, почувствовал его любовь и исполнил благословение.

Отчего бывают несчастья?

Несчастья бывают оттого, учил Старец, что люди отрываются [отдаляются] от Бога, забывают Его. Они грешат и не хотят исправиться. Бог долго ждёт, не образумятся ли они. А потом позволяет несчастьям придти: «…приходит гнев Божий — для того, чтобы человек вспомнил о Боге и попросил Его помощи… Бог, видя до какой степени [в конце концов] дойдёт злоба людей и зная, что они [без Его вмешательства] не изменятся, попускает случиться несчастью — для их вразумления». Так случаются всякие беды: пожары, голод и другие.

Отец Паисий говорил:

Нашествия саранчи, войны, засухи, болезни — это бич [то есть кнут, плеть].

И приходится людям перестать надеяться на себя. На свой маленький и недальновидный ум. Приходится забыть о страстях, обидах и прочем. И снова обратиться к Богу.

Старец рассказывал:

Когда во время оккупации [немецкими, итальянскими и болгарскими войсками с 1941-го по 1944 год] на поля напала саранча, сюда, в Халкидику [это греческий полуостров], привезли из Ватопедского монастыря Святой Пояс Пресвятой Богородицы. [И] саранча [начала] целыми тучами [падать] в море. А в Эпире, помню, она покрывала поля, как снег. Мы все вышли тогда на поля — собирали саранчу простынями и уносили. А какой же тогда был голод!.. Пшеница после саранчи снова пришла в себя, но была уже очень и очень слабая.

Нечестивые трудятся напрасно

Нечестивый — это тот, кто не воздаёт чести Богу. Старец Паисий не раз говорил о том, что нужно иметь другое свойство — любочестие. Ты и сам можешь догадаться, что это значит и кто имеет любочестие. --">