Анатолий Наумович Рыбаков - Кортик. Бронзовая птица. Выстрел

разоблачении людей и их тайных дел, а в том, как запечатлено в них время, первые годы революции, как правдиво показана жизнь в разных ее проявлениях — и в смешных и в странных. И то, что дети были непосредственными участниками этой жизни, учились жить, видели трудную поступь времени, сами становились следопытами и бойцами, сами расследовали то, что противоречило их пионерскому нравственному кодексу, держали экзамен на революционную стойкость, мужество, честность,— это и было замечательной приметой тех лет.

Мы теперь живем в иное время, совсем иная жизнь окружает нас, наши дети — и малыши, и школьники, и комсомольцы — не знают нужды, не имеют никакого понятия о тех лишениях и трудностях, какие переносили в их возрасте их отцы и матери. Но, как говорил старый сказочник Ганс Христиан Андерсен, «потому-то и стоит послушать эту историю, пока она еще не забылась»,— ведь во всякой жизни бывают свои трудности и сложности, и новые испытания приходится держать каждому из нас. И нужна стойкая, мужественная вера в будущее, чтобы бороться со злом в любом обличии и защищать правду, человечность и нашу коммунистическую честь.

Вера Смирнова

КОРТИК

Часть первая Ревск

Глава 1 Испорченная камера

Миша тихонько встал с дивана, оделся и выскользнул на крыльцо.

Улица, широкая и пустая, дремала, пригретая ранним утренним солнцем. Лишь перекликались петухи, да изредка из дома доносился кашель, сонное бормотание – первые звуки пробуждения в прохладной тишине покоя.

Миша жмурил глаза, ежился. Его тянуло обратно в теплую постель, но мысль о рогатке, которой хвастал вчера рыжий Генка, заставила его решительно встряхнуться. Осторожно ступая по скрипучим половицам, он пробрался в чулан.

Узкая полоска света падала из крошечного оконца под потолком на прислоненный к стене велосипед. Это была старая, сборная машина на спущенных шинах, с поломанными ржавыми спицами и порванной цепью. Миша снял висевшую над велосипедом рваную, в разноцветных заплатах камеру, перочинным ножом вырезал из нее две узкие полоски и повесил обратно так, чтобы вырез был незаметен.

Он осторожно открыл дверь, собираясь выйти из чулана, как вдруг увидел в коридоре Полевого, босого, в тельняшке, с взлохмаченными волосами. Миша прикрыл дверь и, оставив маленькую щелку, притаился наблюдая.

Полевой спустился во двор и, подойдя к заброшенной собачьей будке, внимательно осмотрелся по сторонам.

«Чего ему не спится? – думал Миша. – И осматривается как-то странно…»

Полевого все называли «товарищ комиссар». В прошлом матрос, он до сих пор ходил в широких черных брюках и куртке, пропахшей табачным дымом. Это был высокий, мощный человек с русыми волосами и лукавыми, смеющимися глазами. Из-под куртки на ремешке у него болтался наган. Все ревские мальчишки завидовали Мише – он жил в одном доме с Полевым.

«Чего ему не спится? – продолжал думать Миша. – Так я из чулана не выберусь!».

Полевой сел на лежавшее возле будки бревно, еще раз осмотрел двор. Пытливый взгляд его скользнул по щелочке, в которую подглядывал Миша, по окнам дома.

Потом он засунул руку под будку, долго шарил там, видимо ощупывая что-то, затем выпрямился, встал и пошел обратно в дом. Скрипнула дверь его комнаты, затрещала под грузным телом кровать, и все стихло.

Мише не терпелось смастерить рогатку, но… что искал Полевой под будкой? Миша крадучись подошел к вей и остановился в раздумье.

Посмотреть, что ли? А вдруг кто-нибудь заметит? Он сел на бревно и оглянулся на окна дома. Нет, нехорошо? «Нельзя быть таким любопытным» – думал Миша ожесточенно ковыряя землю. Он засунул руку под будку. Ничего здесь не может быть». Ему просто показалось, будто Полевой что-то искал… Рука его шарила под будкой. Конечно, ничего! Только земля и скользкое --">