Анатолий Наумович Рыбаков - Кортик. Бронзовая птица. Выстрел

революционера, об удивительных, отважных побегах его из ссылки, из далеких, глухих углов Сибири, о встречах с Лениным...

Жизнь в школе-коммуне имени Лепешинского была наполнена через край и необычайно деятельна. Все, чем характерны были для детей те годы — первые пионерские отряды, борьба со скаутами, красные знамена и красные галстуки, право носить которые надо было заработать,— требовало дисциплины, стойкости, презрения к житейским блатам, закалки характера и физической тренировки; трудные походы и первые «полотняные» лесные лагеря, вожатые — комсомольцы, пионерское товарищество, которое было крепче всякой отдельной дружбы,— все это было в детстве Анатолия Рыбакова, вошло в его плоть и кровь, и... обо всем этом можно прочесть в его книгах.

После окончания школы наш юный комсомолец, увлеченный идеей советского строительства, решил отдать все свои силы (а он в самом деле был сильным, здоровым, тренированным) рабочему классу и поступил на завод. То был Московский химический завод имени Фрунзе, существующий и поныне. И это была настоящая школа труда для будущего писателя. Он начал простым чернорабочим, грузчиком, потом, помогая водителям грузовых машин, научился мыть, убирать, заправлять машину — в награду ему иногда «давали руль»,— так он постепенно научился водить машину, сам стал шофером. Позже он поступил на автодорожный факультет и стал инженером-автодорожником. Автор признается, правда, что у него, как и у его любимого героя Кроша, не было ни особых «технических наклонностей», ни особой любви к машине. Но у него были рабочие руки, он все умел делать, любил работать и стал мастеровым не по призванию или способностям, а просто потому, что так назначила ему судьба.

Потом пришли трудные для Рыбакова годы — он расстался с родным домом, с Москвой и несколько лет скитался по всей стране. Где он только не был — и на Севере, и в Сибири, и на Волге, и на Кавказе; работал грузчиком, механиком, рабочим в геологических экспедициях, даже перевозчиком, а чаще всего — шофером. Повидал множество городов, узнал множество людей, нахлебался всякой жизни. Впоследствии это все пригодилось писателю, но в те годы, в постоянных скитаниях, он мог лишь мечтать о литературе, как мечтал о ней с детства. Перед войной он жил в Рязани, был главным инженером автобазы, показал себя хорошим организатором — знание техники и знание людей помогали ему. Этот свой опыт он позже сумел хорошо описать в романе «Водители», удостоенном Государственной премии.

Ему было тридцать лет, когда разразилась война с фашистской Германией. Он был призван в армию, скоро отличился в бою, был награжден и, как автомобилист, естественно, попал в автомобильную часть. Всю войну он провел строевым командиром, был начальником автослужбы гвардейского стрелкового корпуса в 8-й армии маршала Чуйкова. Но и на войне, как и в предвоенной жизни, ему было не до литературы, он не был корреспондентом военных газет, даже не успевал ничего записывать — он воевал в строю.

Лишь в 1946 году, после окончания войны, оправившись от ран, живой — грудь в орденах и медалях,— вернувшись в Москву, в свой старый дом на Арбате, где, как он говорил, «даже камни на дворе пахли детством», Анатолий Рыбаков понял совершенно ясно, что единственное, что ему хочется делать,— писать, писать, писать. Бродя по Арбату и его переулкам, он вспоминал своих прежних товарищей, узнавал про них — тот погиб на войне, тот умер еще раньше, тот уехал неизвестно куда...Так сильны были эти воспоминания, так ярко вставал перед ним веселый, голодный, революционный мир детства, что именно о нем ему захотелось написать. Повод нашелся легко: когда-то, в годы гражданской войны, случилось ему ехать в поезде с одним матросом. Как часто бывает с большими, сильными и добрыми людьми, матрос за время пути успел подружиться с мальчиком и, прощаясь, подарил ему старый морской кортик. Теперь этот кортик был найден в старых детских вещах, был осмотрен, ощупан с нежностью — и ему-то суждено было стать героем первой повести Рыбакова. Об этом кортике еще раньше, пробуя свои силы, он написал рассказ и теперь решил вернуться к нему. Собрав кое-какие деньги, автор очень решительно расстался с Москвой, отправился в деревню, снял себе каморку, где не было даже электрического света, и, запершись от всего и от всех, отдался еще неизведанному, но с давних пор желанному наслаждению — литературному творчеству. За восемь месяцев — с сентября --">