Эразм Роттердамский , Иоанн Секунд - Эразм Роттердамский Стихотворения. Иоанн Секунд Поцелуи

орудия силы,

Мягкую пряжу дала в руки Алкиду любовь.^[12]

И кого битвы сломить не сумели кровавого Марса, —

И Эакида^[13], его все ж победила любовь.

И, наконец, что сильнее Самсона родил сей огромный

Мир? Но повергнуть его лишь и сумела любовь.

Или что весь этот мир произвел Соломона мудрее?^[14]

30 Но, как хотела, его также скрутила любовь.

Может любовь обмануть попеченья недремлющих стражей,

И над охраной ночной может смеяться любовь.

Знает любовь, как засов отворить без малейшего шума,

Знает, как двери открыть, как запереть их, любовь.

Все превращает любовь, и неумного делает мудрым,

Аргуса очи слепит^[15], хоть и слепая, любовь.

Все превращает любовь: красноречье дает молчаливым,

Старцев в юнцов превратить милая может любовь.

Силу ломает любовь, но и слабых быть сильными учит,

40 В робких отвагу вдохнуть также умеет любовь.

Крепкая, страшные раны любовь презирает и с ними

Бурею вздыбленных волн гнев презирает любовь.

Разве любовь не сильна? И самой она смерти сильнее:

Смерть, пред которой дрожат, — все побеждает любовь.

В сердце несчастной Дидоны любовь кинжал погрузила,

Петлей Филлиду сдавив^[16], губит безумно любовь.

Из-за тебя лишь, любовь, умерла вавилонянка Тисба,

Из-за тебя лишь, любовь, к Стиксу Пирам отошел.^[17]

Что об отдельном твержу? Побеждает тот мальчик негодный^[18]

50 Все, побеждаешь и ты, мальчика грозная мать.^[19]

Мальчика грозная мать, или больше тот мальчик негодный?

Мальчик негодный и ты, мальчика грозная мать.

4. ЖАЛОБА НА БОЛЬ^[20]

Хоть не торчат у меня на темени белом седины,

Иль не блестит еще лоб, осиротев без волос,

Зренья в глазах острота еще не слабеет с годами,

Черный не падает зуб из неопрятного рта,

И не топорщатся руки мои щетиной колючей,

Кожа еще не висит дрябло на теле сухом, —

Словом, хотя никаких не видать еще старости знаков, —

Чувствую: некую скорбь рок мой готовит и бог.

Юному определили они стариковские беды,

Чтоб, не успев постареть, стал я уже стариком.

Так, молодому виски сединой осыпая печальной,

Вместе забота и боль опередили свой день.

5. ЛЮБОВНАЯ ОДА^[21]

Горе мне, разве кого тот мальчик спалил стрелоносный

Безжалостнее пламенем?

Солнце заходит и тени уж поздние вечер наводит,

Сон людям доставляющий.

Но мое сердце в огне, который не знает покоя,

И сна любовь не ведает.

Вот уже множество дней и ночей в свой черед миновало,

Пройдя тенями черными,

Но моя печень сухая под самою грудью усталой

10 Недужным дышет пламенем.

Я же, глупец, полагая, что все от любови смягчится,

Твоим безвольно делаюсь.

И побежденной главой отупело суюсь в недоуздок.

Каких не дал молений я?

Этих стенаний моих луна молчаливый свидетель

И всех созвездий хоровод.

Мне ведь известно, какими мою и твою оросил бы

Я грудь тогда рыданьями?

Тщетно, ты более глух, чем морские утесы, а также

20 Скалы любой бесчувственней,

И не смягчают тебя ни мольба, ни влюбленного слезы, —

Тебе приятна боль моя.

Ты еще горе познаешь, Меналк^[22], — я мужества полон!

Ведь если сила есть во мне,

Пусть ты Венеры самой, самого Ганимеда сильнее,^[23]

Пусть дышешь весь бальзамами,

Пусть ты настолько цветущ, как весною мы раннею видим

Цветы красны пунийские,

Или тот цвет, говорят, на картинах что был Апеллеса,^[24]

30 Тела живописующий,

Шею, однако, твою еще я подставлю оковам,

Сверх ожиданья тягостным:

Мучиться будешь, увидев любовь укрощенную слишком

И сердце слишком трезвое;

Плакать станешь о том, как твой изменился Аминта,

А я скажу: а мне-то что?!

6. К СВОЕМУ ДРУГУ^[25]

Не всегда лик небес тучами скрыт от нас,

Что громадой сырой гонит противный ветр

И, струясь не всегда с неба сурового,

Землю тяжкий терзает дождь.

Не всегда воздымать Африк^[26], шумя, готов

Море, что взмятено бурными волнами,

И не вечно гудит лес, сотрясаемый

Аквилоном безудержным.

Не всегда кроет снег поле бесплодное

10 И холодные льды держат не целый год

Реки, или грустит роща, лишенная

Всех зеленых своих кудрей.

Прочь уходит зима, и цветоносная

Наступает весна, после Борея вновь

Рощам вид их былой, рекам привычный --">