Демьян Бедный - Стихотворения, эпиграммы, басни, сказки, повести (1908 - октябрь 1917)

1908

СЫНОК

Есть у меня сынок-малютка,

Любимец мой и деспот мой.

Мелькнет досужая минутка —

Я тешусь детской болтовней.

Умен малыш мой не по летам,

Но — в этом, знать, пошел в отца! —

Есть грех: пристрастие к газетам

Подметил я у молодца.

Не смысля в буквах ни бельмеса,

Он, тыча пальчиком в строку,

Лепечет: "Лодзь, Москва, Одесса,

Валсава, Хальков, Томск, Баку…"

И, сделав личико презлое,

Нахмурясь, счет ведет опять:

"В Москве — цетыле, в Вильне — тлое,

В Валсаве — восемь, в Лодзи — пять,

И мог из этого понять я,

Что здесь — призвания печать,

Что по счислению занятья

Пора мне с Петею начать.

Но, чтобы жизнь придать предмету

И рвенья чтоб не притупить,

Я ежедневную газету

Решил в учебник превратить.

Вот за работой по утрам мы.

Но вижу: труд не для юнца!

Все телеграммы, телеграммы…

Все цифры, цифры без конца!

Задача Пете непосильна:

Всего не вымолвить, не счесть.

"Хельсон, Цалицин, Киев, Вильна…

Двенадцать, восемь, девять, сесть…"

И каждый день нам весть приносит,

И каждый день дает отчет!

Все Смерть нещадно жатву косит!

Все кровь течет!.. Все цровь течет!..

Смеется в цифрах Призрак Красный,

Немые знаки говорят!

И все растет, растет ужасный

Кровавый ряд! Кровавый ряд!..

"Волонез — двое, тли — Целкассы,

Сувалки — восемь, пять — Батум…"

Зловещих цифр кошмарной массы

Не постигает детский ум.

И отложил я прочь газету,

И прекратил я тяжкий счет.

Мал Петя мой. Задачу эту

Исполнит он, как подрастет.

Душою — чист и мощен — телом,

Высок — умом и сердцем — строг,

В порыве пламенном и смелом

Он затрубит в призывный рог.

И грозно грянет клич ответный,

Клич боевой со всех сторон!

И соберется полк несметный

Богатырей таких, как он!

Забрызжет юных сил избыток,

Ужасен будет их напор!

И, развернув кровавый свиток,

Синодик жертв и повесть пыток,

Бойцы поставят приговор!

ПИСЬМО ИЗ ДЕРЕВНИ

Когда мне почтальон подаст письмо "с оплатой",

Последний грош отдам, но я письмо возьму.

Я ждал его, я рад убогому письму:

Конверт замасленный, вид выцветшей, измятой

Бумаги дорог мне, — он сердцу так знаком!

В печальных странствиях, в блужданиях по свету,

Я сохранил себя природным мужиком

С душой бесхитростной, и детски рад привету

Сермяжной братии, посланью из глуши

От мужичков единокровных:

В густых каракулях, в узоре строк неровных

Застыла сердца боль и скорбь родной души.

. . . . . .

"Здорово, брат! Земной от нас тебе поклон.

Составить соопча письмо — твои соседи

Сегодня собрались у Коренева Феди,

А пишет Агафон.

Живем попрежнему, берложные медведи.

От нас каких вестей!..

В столице ноне ты, там ближе до властей,

Там больше ведомо, — ты нам черкни что-либо.

Спасибо, брат, не забываешь нас!

За три рубля твои спасибо.

Здесь пригодилися они в тяжелый час:

Тому назад не будет, чай, недели —

Нуждались в деньгах мы для похорон:

Лишился деда ты, скончался дед Софрон.

Давно уж дед хирел, и вот — не доглядели:

В минувший четверток, не знамо как, с постели

Сам поднялся старик полуночной порой

И выбрался во двор, да на земле сырой

Так, без напутствия, и умер под сараем.

Покой душе его!.. Пусть старички уж мрут!

И нам-то, молодым, охти как ноне крут

Да горек жребий стал!.. До сроку помираем…

В чем держится душа!.. Разорены вконец.

Не зрим ни прибыли, ни толку.

К примеру — твой отец:

Последнюю намедни продал телку!

За годы прежние с нас подати дерут,

Уводят тощий скот, последнее берут.

Выдь на голодный двор — и вой подобно волку!

Ни хлеба нет, ни дров;

А холод лют, зима сурова…

Чай, не забыл ты Прова?

Под праздник угорел со всей семьею Пров:

Бедняк берег тепло, закрыть спешил печурку…

Вся ночь прошла, лишь днем, уже почти в обед,

Тревогу поднял --">