Сэмюэл Ричардсон - Достопамятная жизнь девицы Клариссы Гарлов

желаемую тобою повесть со всею требуемою от тебя подробностью. Однако ж, сохрани нас Боже от какого нибудь нового происшествия, для которого бы она по принятому тобою намерению могла быть полезна.

Г. Ловелас учинил первое свое посещение сестре моей Арабелле не иначе, как после некоторых изъяснений с Милордом М*** и с дядею моим Антонином, также и с согласия моего отца. Брат мой был тогда в Шотландии, где осматривал полученную им от великодушной своей крестной матери в наследство вотчину. Я с моей стороны находилась тогда на моей даче, которую мне пожаловал мой дед, и куда я ездила всякой год по одному разу осматривать тамошнее хозяйство, хотя и поручила ее отцу моему в точную принадлежность.

сестра моя посетила меня там на другой день свидания своего с Г. Ловеласом. Она выхваляла мне его род; обладаемое им имение, состоящее в двух тысячах фунтов стерлингов ежегодного дохода, как о том уверял деда моего Милорд***; богатое ожидаемое им наследство, и великие его надежды со стороны госпож Сары Садлейр и Бетти Лавранс, которые желали нетерпеливо видеть его женатым, потому что он был в роде их последней. "Какой прекрасной человек! ах любезная Клара^[2]"; ибо в тогдашней радости в состоянии она была меня любить. "Для нее был он очень хорош. Для чего не столько она пригожа, как некоторые из ее знакомых? Тогда могла бы она надеяться приобрести себе его склонность; ибо слышала она, что он непостоянен, ветрен и любит в любовных делах перемену. Но со всем тем он молод и разумен, мог бы опомниться и познать свои заблуждения, если бы только могла она описать его слабости, ежели бы они не могли излечиться супружеством". После такого предисловия предложила она мне посмотреть прекрасного сего человека; ибо таким образом она уже его называла. Потом погрузясь опять в грусть и задумчивость, опасалась того, что не покажется ему довольно пригожею. После того примолвила, что весьма жалко то, что мужчина имеет с сей стороны столько перед женщиною преимущества. Но подошедши к зеркалу, начала тотчас сама себя хвалить и восхищаться своим пригожеством, находя себя "довольно красивою; что много находится таких женщин, которые будучи гораздо ее дурнее, почитаются пригожими. Ее всегда почитали приятною." Притом уверяла меня, что приятность всегда бывает тверже и продолжительнее пригожества; после того обратившись опять к зеркалу, сказала. "Конечно черты мои не имеют в себе ничего дурного, и глаза также не отвратительны". И в самом деле помнится мне, что тогда было в них гораздо больше огня, нежели обыкновенно. На конец не находила она в себе никакого недостатка, хотя по словам ее и не надеялась того, чтобы могла пленять собою. Что ты о том скажешь? Клара.

Извини меня, любезная приятельница! никогда не открывала я ни кому такие мелочи, и ниже самой тебе; теперь не говорила бы с такою вольностью о своей сестре, ежели бы не знала, как ты скоро сама увидишь, что она хвалится перед нашим братом, будто бы никогда не имела к г. Ловеласу никакой склонности.

Я поздравляла ее с ее надеждами. Она принимала поздравления мои с великою благосклонностью. Второе посещение г. Ловеласа казалось учинило в ней еще больше того впечатления. Однако ж он с нею никак не изъяснялся, хотя и старались неоднократно подавать ему к тому случай. Сие тем было удивительнее, что дядя мой вводя его в нашу фамилию, сказал весьма ясно, что посещения его были точно для моей сестры. Но как женщины будучи довольны сами собою, извиняют без труда оплошности тех людей, коих они хотят приобрести к себе почтение; то и сестра моя нашла причину толковать молчание г. Ловеласа в свою пользу; то была в нем робость; и в самом деле из всей его живности и смелости, не имеет он в себе ни малейшего вида бесстыдства; но я воображаю, что довольно уже прошло лет с того времени, как он был робок.

Однако ж сестра моя мыслей сих никак не переменяла. "Конечно, говорила она, г. Ловелас не заслуживал никак пронесшейся об нем худой славы, относительно женщин. Он человек постоянной. Ей казалось, будто бы она приметила в нем, что он хотел изъясниться. Но раза два желая растворить рот остановляем был с весьма приятным замешательством; сие по мнению ее было знак совершенного к ней уважения. Она любила, чтобы мужчина был в любовных делах к любовнице своей всегда почтителен". Я думаю, любезная приятельница, что мы все имеем одинаковые мысли, да и не без причины, потому что могу судить по видимому мною во многих --">