конкурировавшая с пришедшим извне буддизмом, но и свод представлений о мире, о жизни, целое мироощущение. Даоский сянь в обычном представлении — это человек, удалившийся в «пустыню», в Китае — в глубь гор, стремившийся там познать тайну природы, в частности открыть секрет вечной молодости и бессмертия. Для одних людей это был отшельник, подвижник, небожитель, для других — чародей, кудесник, маг. Таким людям было свойственно чувство вольности, независимости от всякой власти в природе, в обществе, в себе самом — от власти желаний и страстей. Добавим, что из среды таких сяней выходили иногда вожаки народных бунтов. Ли Бо еще в юности стал изучать даоские ци шу — «книги о необычайном»; в 718 г., т. е. когда ему было 17 лет, он ушел в горы, стремясь войти в общение со скрывавшимися там отшельниками. В 721 г. Ли Бо во второй раз удалился в горы и прожил там около пяти лет. Таким образом, поэт имел право сказать о себе, что он сянь.

Но почему же он добавил «изгнанный»? Действительно, в жизни поэта было многое, что никак не вязалось с представлением о подвижнике-отшельнике. Например, в возрасте 19-20 лет он примкнул к «героям» (жэньсе), как называли тогда народных рыцарей, взявших на себя защиту слабых и обиженных и расправу с сильными и обидчиками. Профессией их было «совершать подвиги». Под этим могли разуметься и расправа с угнетателями и ограбление зловредных богачей. «Герои» могли тут же раздать неимущим все, что добывали, могли и устроить грандиозный пир. И даже готовы были всегда по любому поводу пустить в ход «искусство меча». В те времена это были защитники народа — горожан и крестьян. Им были свойственны стремление к независимости и свободе, неукротимый мужественный дух, безудержно широкая натура. Ли Бо, побывав в их среде, пожив их жизнью, позаимствовал их качества, впрочем, в зачатках заложенные в нем самом. Он работал мечом и швырял деньгами и ценностями, не отобранными у других, а своими: биографы утверждают, что он в эти годы растратил и роздал почти все свое состояние.

Но жизнь поэта была какая-то особая. В 719-720 гг. он, по свидетельству биографов, водил компанию с «героями», а в 721 г. ушел в горы, да еще почти на пять лет.

Что он там делал? Постигал тайны природы, толок в ступе всякие специи в надежде приготовить пилюли бессмертия, как полагалось классическому сяню?

Из некоторых его стихов мы узнаем, что нравилось ему в жизни других даоских отшельников. Так, об одном из них он писал:

Горные пики скребут самое небо.

Забыв обо всем, он не считает годов,

Расталкивая облака, ищет «Древний путь»,

Прислонившись к дереву, слушает журчанье струй.

Говорил он и о себе:

Меня спрашивают, что вы там живете — в голубых горах?

Смеюсь и не отвечаю... Сердце мое спокойно.

Цветок персика уносится струей и исчезает.

Есть другой мир — не наш человеческий^[1].

В первом стихотворении поэт употребил слово сяояо, переведенное «забыв обо всем». Это очень старое слово, которым в древности Чжуан-цзы, один из основоположников даосизма, обозначил путь истинного сяня. Сяояо значит «обладать великой духовной свободой», не давать жизни с ее повседневными заботами, делами, пристрастиями сковывать дух. Именно так — в смысле житейской повседневности — и надлежит понимать слова Ли Бо о «человеческом мире».

Указан в приведенных строках и другой признак сяня. Сянь умеет слушать и понимать журчание ручья, песню ветра, умеет общаться с природой, как с живым существом. Ли Бо действительно всегда искал общения с природой. Его жизнь заполнена странствиями по родной стране. Поэт побывал во многих действительно замечательных по красоте местах и рассказал о них в своих стихах. Но в этих стихах всюду присутствует и сам поэт со своими думами и чувствами. Это придает его стихам о природе исключительную лиричность. Таким образом, и с точки зрения отношения к природе Ли Бо — несомненный сянь.

Почему же все-таки «изгнанный»? Потому что настоящий сянь, «оседлав ветер», вольно летит по поднебесью, Ли Бо же «тридцать лет провел в кабаках». Так он сам сказал о себе. Это подтверждает и Ду Фу, его младший современник и приятель: «Ли Бо... в кабаках Чанъаня паяный спит», — читаем мы в одном стихотворении этого поэта. Из него мы узнаем, что Ли Бо говорил про себя: «Я — винный сянь». Основания для такого определения действительно были. Биографы рассказывают, что в 735 г. Ли Бо с приятелями некоторое время провел в горах Цзуйлайшанъ. --">