Автор неизвестен -- Древневосточная литература - Книга деяний Ардашира сына Папака

излагается несколько иначе.

XI. Имеется во всех текстах с расхождением в деталях.

Первый вывод, который можно сделать из этих сопоставлений, заключается в том, что версия "Шахнаме" содержит несравненно больше схождений с "Карнамаком", чем версии арабоязычных авторов, восходящие к своду "Хвадайнаме". И здесь особое значение, как нам кажется, следует придавать схождениям и расхождениям источников в сюжете Iб. Генеалогия Ардашира арабоязычных версий в той ее части, которая касается отца Ардашира, во всяком случае, вполне исторична. Она отвечает той официальной генеалогии этого царя, которая представлена в ранних надписях Ардашира, а титулы, упомянутые арабоязычными источниками, совпадают с титулами шапуровской надписи на Каабе Зороастра (ŠKZ). У Табари отец Ардашира Папак назван царем Парса, тогда как его дед Сасан — владетелем храма огня в Стахре, женатым на дочери одного из местных правителей Парса из рода Базрангидов. В ŠKZ Папак назван 'царем' (ср.-перс. P’pky MLK’, парф. P’pk MLK’), Сасан же — просто владетелем, господином (ср.-перс. S’s’n ZY MR’HY, парф. S’s’ny hwtwy) ^[19]. Легендарная же генеалогия, которая предстает в "Карнамаке" и согласно которой Папак приходился Ардаширу дедом по матери, не могла бы присутствовать в хронике правителей, составленной по заказу царя той же династии Сасанидов и хранившейся, как о том свидетельствуют Агафий (II27 и IV30) и "Старое предисловие" к "Шахнаме", в дворцовых архивах. Достаточно указать на то, какое значение этот порядок преемственности по родству имел в культе предков и в поминальных ритуалах, совершаемых ежедневно ^[20]. А это обстоятельство уже отделяет "Карнамак" и другие версии предания об Ардашире, включая "Шахнаме", от официального свода эпоса ^[21]. В арабоязычных версиях заметен элемент историзма и отсеивание большого числа сказочных сюжетов и мотивов.

Особо следует остановиться на тех выводах, которые можно сделать из сопоставления с "Карнамаком" версии, известной Моисею Хоренскому, у которого тоже дана легендарная генеалогия Ардашира. Здесь необходимо учитывать то обстоятельство, что у армянского историка отсутствует повествование и приводится лишь перечень сюжетов. Он не скрывает своего пренебрежительного отношения к персидской эпической легенде, прямо называя ее "нелепыми баснями" (совершенно иное отношение у него к армянскому эпическому циклу о Персидской войне, который он широко использует в своей "Истории"), а потому он только упоминает отдельные эпические мотивы, опуская в своем перечне многое из известного ему, вставляя "и то, что было после", "и обо всем другом", "и о том, что в духе аллегорий". Поэтому отсутствие в его перечне целого ряда сюжетов, встречающихся в "Карнамаке", ни в коей мере нельзя считать показательным для характеристики той версии, которая была ему известна. Правда, и отклонения, которые можно отметить в упомянутом им сюжете, от соответствующего в "Карнамаке" носят характер вариантных расхождений, всегда присутствующих в изложениях одного и того же сюжета у разных сказителей (так, трем снам Папака в "Карнамаке" (Iа) отвечает один сон текста армянского историка).

В приводимом Моисеем Хоренским отрывке интересен ряд сюжетов, свидетельствующих о его знакомстве с иранским эпосом ^[22].

В "Агафангеле" Ардаширу также дана легендарная генеалогия. Однако данная версия легенды об Ардашире, хотя и содержит, несомненно, отголоски иранской, не совпадает с последней. Возможно, в "Агафангеле" отражен какой-то другой вариант предания, представляющий эпизод-завязку в большом армянском эпическом цикле о войне с персами который дальше излагается как в "Агафангеле", так и, более детально, у Фавста Бузанда. Коренное отличие между вариантами Моисея Хоренского и Агафангела, как кажется, заключается в тем, что первый приводит перечень аутентичного иранского предания, тогда как в "Агафангеле" отголоски иранской легенды проявляются в контексте армянского национального эпоса. Ардашир в "Агафангеле" также лицо царского происхождения, находящееся на службе при дворе Ардабана. Последний с юности хорошо постиг науку предсказания судьбы по движению звезд. Как-то ночью, находясь в палатке, он рассчитал по движению звезд свою судьбу, предопределившую ему низложение и гибель от одного из его мятежных вассалов. Он рассказывает об этом царице. Служанка царицы, Артадухт, находившаяся в это время в той же палатке, услышав этот разговор, сообщила о нем своему --">