Эсхил - Орестея. Эвмениды

ОРЕСТЕЯ ТРАГЕДИЯ ТРЕТЬЯ

ЭВМЕНИДЫ

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

Хор Эриний, богинь-мстительниц, принимающих, в течение трагедии, новое имя — Эвменид, или "благосклонных".

Пифия, дельфийская пророчица

Аполлон

Гермий

Тень Клитемнестры

Орест

Афина

Судьи афинского Ареопага и народ афинский с хором Провожатых.

ПРОЛОГ

Площадь перед храмом Феба Аполлона (Локсия) в Дельфах. По сторонам площади толпы богомольцев. На храмовой паперти, у запертых дверей, Аполлонова жрица-пророчица, увенчанная лаврами, с золотым ключом в руках.

Пифия

В молитвах именую прежде всех богов

Первовещунью Землю. После матери

Фемиду славлю, что на прорицалище

Второй воссела, — помнят были. Третья честь

Юнейшей Титаниде, Фебе. Дочь Земли,

Сестры произволеньем, не насилием

Стяжала Феба царство. Вместе с именем

Престол дан, бабкой внуку в колыбельный дар.

От озера отчизны, от Делийских скал,

10 Cюда причалив, к пристаням Палладиным,

В удел Парнасский держит путь наследник — Феб,

Приводят бога в шествии торжественном

Сыны Гефеста; в зарослях тропы торят, —

Творят гостеприимным нелюдимый дол.

Пришельца ублажает и дарами чтит

Народ тогдашний этих мест и Дельф, их царь.

Созиждил вещим Зевс-отец сыновний дух:

Вступил четвертым Локсий во святилище,

Пророком Зевса: отчее вещает сын.

20 Cим, прежде прочих, дань молитвословия!

Палладу ныне в слове помяну, чья сень

Пред храмом; Корикийских нимф семью, чей дом

В утесе полом — птице мил, богам приют.

Там Бромий обитает ― не забыла я;

Менад оттуда поднял бог на брань, когда

Пенфея, словно зайца, затравить судил.

Ключи потока Плейста помянув, и мощь

Владыки Посейдона, и тебя, о Зевс,

Вершитель вышний, верх всего, — иду гадать!

30 Благословите вход мой! Вящей силою

Вещунью вдохновите!.. Кто из эллинов

Ждет слов пифийских? Храм отверст. По жребию

Да внидут! Провещаю, что внушит мне бог.

Пророчица вступает в храм, но через несколько мгновений возвращается, шатаясь, охваченная ужасом.

И вымолвить ужасно, зреть ужаснее,

Что гонит жрицу вон из дома божьего!

Хочу крепиться — ноги отымаются;

Простерла руки дряхлые, — бежать нет сил:

Беспомощней младенца в страхе старица.

Вхожу внутрь храма, — все в венках святилище,

40 И вижу человека: там, где Пуп Земли,

Сидит опальный грешник. Богомерзостно

Кровь на пол каплет с рук его, скверня затвор.

В руках меч голый и молебной маслины

Росток высокий, благочестно длинною

Повит волною белой. Ясно все досель.

Вкруг богомольца сонм старух чудовищных,

Воссевшись важно, дремлет на седалищах.

Не старицами в пору, а Горгонами

Их звать; но и Горгоны — не подобье им.

50 На стенописи хищниц раз я видела,

Финея сотрапезниц: вот подобье! Лишь

Без крыльев эти; но, как те, страшны, черны.

Уснули крепко; гнусный издалече храп

Приводит в трепет; с кровью гной сочится с вежд.

Убранство ж их — кощунство пред обличьями

Богов; обидой было б и в людском жилье.

Неведом был мне этаких страшилищ род!

Земля какая нагло похваляется,

Что сей позор вскормила, — и не терпит кар?

60 Cам Локсий остальное да промыслит! Здесь

Домовладыка многомощный — Локсий сам.

Вещун-целитель, темных отвратитель чар,

Он и чужие очаги от скверн блюдет.

Открывается святилище. Близ остроконечного камня, Пупа Земли, сидит Орест, с мечом и маслиничною ветвью, повитою белою тесьмою, в руках. Вокруг спят в каменных креслах Эринии; Аполлон в длинной одежде появляется над Орестом.

Аполлон

Тебе не изменю я; до конца твой страж,

Предстатель и заступник, — приближаюсь ли,

Стою ль поодаль, — грозен я врагам твоим.

И ныне видишь бешеных на привязи:

Сон обнял дев, которых все чураются,

Чад седовласых, с них же дани девственной

70 Ни бог не взял, ни смертный, ни дубравный зверь.

На горе, дети Ночи, родились они,

И дом их в преисподней — Тартар --">