Дэвид Юм - Исследование о человеческом разумении

скептическая критика так называемых абстрактных идей, которые со времен Платона рассматриваются в европейской метафизике в качестве высших познавательных инстанций. Юмовская критика абстрактных идей во многом созвучна номиналистической мысли. Среди предшественников Юма здесь Диоген, Антисфен, Николай Орем, Уильям Оккам, Лоренцо Валла.

Итак, Юм оспаривает рационалистические и метафизические теории абстрактных идей, согласно которым последние критериально отличны от конкретных идей, будучи идеальными сущностями, обладающими самостоятельной сверхчувственной реальностью. По Юму, абстрактная идея в действительности является конкретной идеей. Она отличается от других конкретных идей только тем, что в речи и мышлении выступает в качестве их представителя^[5]. Вслед за Беркли Юм утверждает, что абстрактная идея – это общее имя, с помощью которого мы искусственно связываем несколько различных феноменов. Однако Юм и Беркли понимают процесс образования этих идей по-разному. По Беркли, они образуются через процедуру абстрагирования. Так, к примеру, опираясь на тот факт, что Питер, Джеймс и Джон похожи друг на друга, наш ум получает возможность отвлечься от всего того, что известно о них как о конкретных людях и таким образом получает идею человека вообще^[6]. С точки зрения Юма, этот тезис не вполне корректен, поскольку общая идея, по его словам, не может выполнять представительскую функцию в том случае, если не учитывается наличие тех феноменов, которые она должна представлять: «Абстрактная идея человека представляет людей всяких размеров, людей, обладающих всевозможными качествами»^[7]. Итак, абстрактная идея всегда отсылает к какому-то конкретному, эмпирическому содержанию, которое в данной ситуации может представлять более или менее широкое множество других конкретных содержаний. При этом Юм прекрасно осознает, что человеческий ум не в состоянии удерживать все то огромное число конкретных идей, которое представляет общая идея. По Юму, когда мы слышим общее имя, то мы не оживляем представляемые им частные идеи, но «лишь оживляем ту привычку, которую приобрели путем рассмотрения этих идей. Последние не реально, не фактически, а лишь в возможности наличны в уме»^[8]. Юм пытается сказать, что общее имя сигнализирует о той связи множества объектов, которая не нуждается в представлении: эта связь подразумевается «бессознательно», поскольку она была закреплена многократным воспроизведением.

Пространство, время, «Я». Юм критикует три наиболее прочно, по его мнению, укоренившиеся в метафизике идеи: пространство, время и «Я».

1. Источником идеи пространства, по Юму, является совокупность простых впечатлений. Под простыми впечатлениями Юм понимает совокупность сосуществующих друг с другом неделимых перцептивных частиц, к примеру цветных точек, в качестве которых на уровне исходного зрительного восприятия нам дан тот или иной объект (стол, стул, дерево и т. д.)^[9]. Мы воспринимаем совокупность цветных точек в качестве определенного объекта или тела, следуя закону ассоциации, а именно под воздействием отношений смежности по месту и сходству. Имея опыт восприятия большого числа такого рода объектов, мы оказываемся в состоянии, опять-таки опираясь на отношение сходства, образовать идею протяженности или тела. И, в свою очередь, опираясь на идею протяженности, мы получаем возможность вторым шагом образовать еще более широкую идею пространства, т. е. идею бесконечного вместилища (платоновской hora или локковской распространенности) всех вещей, которую затем задним числом преобразуем в условие возможности всего эмпирического пространственного опыта. Так, свойство бесконечной делимости, которое, по Юму, метафизики ошибочно приписывают пространству, в действительности является проекцией мнимой бесконечности пространства на эмпирический опыт, который отрицает существование таковой.

2. Если источником идеи пространства является множество сосуществующих друг с другом перцептивных единиц, то источником идеи времени является множество последовательно данных простых впечатлений, например пять нот, взятых на флейте. Они дают образ специфически окрашенной длительности, т. е. мелодии – определенной конфигурации нот и интервалов. Отсюда и ложная идея общего универсального времени, которую мы формируем, получая множество отдельных опытов последовательности. Итак, по Юму, --">