Татьяна Май - Разожги мой огонь

мертвых вокруг тебя много, невеста. Никак жрицу самой Старухи-Смерти прислали. Стоит ли мне за свою жизнь опасаться? — спросил почти весело. Да ведь он и вправду смеется надо мной!

— Опасайся, коли страшно, — буркнула, больше удивившись, нежели напугавшись.

— А ты, выходит, смерти не боишься. — Уже не спрашивал. Утверждал.

— Боюсь. Все боятся, ежели боги разумом не обидели.

— И все равно ко мне пришла.

— Пришла.

— Потому как Старуха-Смерть за плечом стоит, — произнес равнодушно, а я ощутила, как щеки жарче прежнего зажгло.

Знал. С самого начала знал.

— Но откуда ж… — протянула растерянно.

Не думала, что ответит, но жених заговорил:

— Люд из долин — обманщики. Сватали мне хворых да умирающих. И ведь не опасались гнева хозяина вулкана, — хмыкнул невесело. — То ли глупые, то ли считали, что здоровая невеста чудовищу ни к чему, все одно ведь замучает несчастную. Не так разве рассуждали те, кто тебя прислал?

— А не все ли равно, раз обратной дороги нет отсюда? — Не получилось скрыть в голосе тоску.

— Дороги назад и впрямь нет, — подтвердил. Голос его изменился, резче стал. Неужто прогневала? Полыхнули огнем рубиновым искорки в глазах: — А может, сжечь их посевы, заморить землю зноем да высушить реки и озера, чтоб не обманывали впредь? Чтоб знали, на что чудовище из-под горы способно, — произнес задумчиво, будто и впрямь у меня совета испрашивал.

— Нет! Молю! — Представила на миг, что родное селение постигнет участь Вильзмира, сожженного хозяином вулкана три десятка лет назад, и вздрогнула. Хотела ухватить жениха своего за запястья, но в последний миг под его нахмуренным взглядом из-под сошедшихся на переносице бровей отдернула руки. — Не губи их! Что хочешь сделаю!

— Выходит, остался кто-то, о ком сердце печалится.

— Подруга. Алана. Она мне ближе сестры. А ее семья мне мою заменила, — едва слышно ответила, поняв, что поймал меня хозяин вулкана и отпираться теперь уж толку нет.

— Вот мы до сути и добрались. Подруга… — протянул. Видела, что складка меж бровей черных мягче стала. — Ее место заняла, потому как смерть за плечом стоит?

Кивнула.

— И сделала бы это снова.

— Снова не потребуется. Ты уже здесь. Со мной.

— Выходит, принимаешь невесту? — спросила робко.

— Жертву я принял. — Поежилась оттого, как он «невесту» на «жертву» заменил. Помолчал чуть, потом спросил: — До обряда-то доживешь?

— Доживу, — сглотнув колючий ком в горле, откликнулась эхом. Как о смерти он спокойно говорит. А что ему не говорить, вон, девиц сколько извел, чудовище.

— Про сам обряд знаешь?

— Знаю, — прошелестела так тихо, что думала — и не услышит.

Услышал.

— И что же тебе известно, невеста?

— Женой должна тебе стать. А как стану, так той же ночью… — голос сорвался, и жаром окатило, стоило себя в объятиях хозяина вулкана представить. Так и не смогла продолжить, да жених и не требовал.

— Жрец правду говорил?

Непонимающе смотрела на хозяина вулкана, пока не пояснил:

— Невинная жертва. Или и тут соврали? — хмыкнул невесело.

— А ежели не невинная, назад отошлешь? — Губы хоть и шевелились, а вот слова с них срывались с трудом, потому как внутри все от страха трепетало.

Молчание хозяина вулкана бесконечным казалось. Он и стоял не шевелясь, только по глазам и было видно, что живой.

— От той, что мужней уже была, пользы в брачную ночь больше, — произнес, дрогнув углами губ.

Почувствовала, как к щекам сухой жар прилил.

— Выходит…

— Не отошлю. Сказал уже: жертву принял. Мое слово крепкое. Но согласие твое подтвердить требуется.

— Подтвердить? Так ведь тут я, перед тобой стою. Не сбегу, не откажусь. Слово мое столь же крепко, как и твое.

— Не мной придумано, не мне и отменять, — дернул плечом.

— И каким же образом это подтвердить должна? — почти прошептала.

— Способ старый и проверенный, — произнес хозяин вулкана, и в голосе его мне почудилась горькая насмешка. — Поцелуй мне подари, невеста.

Глава 3

Поцелуй…

Закусила губу, растерявшись. Ну и что ж в том такого… Целовала ведь Торвина, супруга своего. Да только не смотрел на меня он так никогда, как смотрел сейчас хозяин вулкана — с затаенным ожиданием и тоской в глазах.

— Что, прошу много? — хмыкнул. — Но таков уговор. Часть обряда.

— Тебе надо, вот ты и целуй, — буркнула, чувствуя, как опять озноб тело охватывает. Только вот на этот раз и не от холода --">