Татьяна Май - Разожги мой огонь

в груди засел, притаился.

«Только бы продержаться, только бы продержаться», — думала, а сама до боли сжимала в кармане плаща холодный бутылек с микстурой, что лекарь дал.

Когда взгляд натолкнулся на огромные сапоги из темной кожи, попирающие узорчатый ковер, замерла. Поняла, что дальше идти некуда, однако выше поднять глаза так и не посмела. Жених тоже молчал. Слышала, как потрескивает огонь в очаге, да вторит ему стук моего собственного сердца.

— Что же ты, так и будешь ковром любоваться? — нарушил тишину густой низкий голос.

Едва он смолк, ощутила, как щекочет любопытство, — водился за мной такой недостаток — и решила взглянуть на жениха своего. Не юная ведь девчонка, чего краснеть да стесняться. Рассердилась на собственную трусость, вскинула голову и едва на подкосившихся ногах устояла.

Глава 2

Только предназначенные невесты хозяина вулкана видели. А потому как ни одна не вернулась, никто и не ведал, как он выглядит, из уст в уста лишь слухи передавались, один страшнее да нелепее другого.

Сказывали, что хозяин вулкана хром и горбат. Но стоявший напротив статный молодец возвышался надо мной на добрых полторы головы, а развороту его плеч позавидовали бы заезжие силачи, что давали представление на главной площади в день ежегодной ярмарки.

Ходили слухи, что хозяин вулкана стар, безобразен и лыс. Но рассматривавший меня был молод, мужественен и красив, но особой красотой, мрачной. Про такого в моем селении сказали бы — лицо, будто из камня высечено. Рассыпавшиеся угольные волосы, с пробегавшими в них багряными искрами, укрывали могучие плечи моего жениха.

Говаривали также, что взгляд хозяина вулкана способен душу выжечь, но я видела лишь, как глаза его — темные, с алыми сполохами в глубине — внимательно «невесту» оглядывают. И стало мне так жарко, словно уже огненных объятий жениха вкусила.

Чтоб не думать о том, взгляд ниже опустила. Одет хозяин вулкана был хоть и просто, но добротно: рубаха из беленого полотна не могла скрыть перекатывающихся под кожей тугих мускулов. До этого дня мнилось, что Арвир, за которого подруга замуж собиралась, — обладатель самых крепких рук в восьми селениях, но теперь, хозяина вулкана увидев, поняла, что ошибалась.

На длинных ногах моего жениха плотно сидели штаны из мягкой оленьей кожи. И ежели б не проводил он все время в своей горе, решила б, что и верховой ездой не брезгует.

— Ну, здрава будь, невеста, — произнес хозяин вулкана, когда я, закончив оглядывать его, снова глаза на непроницаемое лицо подняла.

Понравилась ему, нет — поди разбери.

— Здра… — начала было, но тут коварный кашель так скрутил, что едва на ногах устояла — не помогла микстура лекаря, совсем не помогла.

Кашель, хвала богам, быстро отпустил. Вздохнула, выпрямилась и опять в глаза хозяину вулкана глянула. Он даже не дернулся. Так и стоял изваянием, сложив руки на могучей груди.

— Никак заболела? — протянул чуть не насмешливо.

— На горном ветру просквозило, — с вызовом ответила, а руки в кулаки сжала, чтоб пальцы не дрожали.

Шаг — и хозяин вулкана совсем близко оказался, да настолько, что пришлось высоко голову вскинуть.

— Обманываешь, невеста. — Алые искры в глубине глаз опасно сверкнули. — Не боишься гнева хозяина вулкана?

— Не обманываю. И впрямь на ветру простыла, когда поздним вечером от подруги возвращалась. А ветер с горы этой прокля… — осеклась поспешно, вздохнула и продолжила смиренно: — С горы этой как раз и идет.

Хозяин вулкана головой покачал. Не поверил ни единому слову, как пить дать. И взгляда своего огненного с меня все не сводил.

— По доброй воле ко мне явилась?

Кивнула куда решительней, чем себя ощущала.

— По доброй.

— Скажешь, слез не лила, родных не звала, любимого не кликала? — Молчала. Тогда поторопил жених: — Не так разве было?

Сглотнула, припомнив, как четыре седьмицы назад, когда вулкан пробудился и стал в чистое небо темный дым выбрасывать, жребий стать невестой хозяина вулкана моей подруге выпал.

* * *

Помнила я затянутые черным шелком в знак траура окна дома подруги. Помнила несмолкаемый, надрывный плач матушки ее и сведенные в раздумьях брови батюшки. Единственную любимую дочь должны были отдать несчастные --">