Джеймс Оливер Кервуд - Северный цветок

голубовато-серых глазах и необычная характерная твердость в линиях подбородка. Во всяком случае, человек, который глянул раз, немедленно устремлял на него вторичный взгляд и почти бессознательно менял свое первоначальное мнение о нем. Его тонкие пальцы, как стальные пружины, обвились вокруг руки Филиппа.

— Вот когда мы начинаем подходить к самой сути дела! — воскликнул он. — Я ждал этой минуты с нетерпением Иова или того маленького Бобби Теккета, который, вы его должны помнить, семь лет тому назад начал ухаживать за Минни Шелдон. Он женился на ней на следующий день после того, как я получил ваше письмо, которое, кстати сказать, сильно озадачило меня. Я старался читать между строк, ломал голову, строил тысячи догадок и дома и в пути — и все же ровно ничего не знаю. Но, так или иначе, вы позвали меня, и я приехал! В чем дело?

— В первую минуту, Грегги, мое дело может показаться вам смешным до глупости и даже больше! — ответил Филипп. — Прежде всего я хотел подхлестать ваши эстетические чувства и вкусы. Взгляните сюда!

С этими словами он схватил Грегсона за руку и подвел к двери.

Холодное северное небо от края до края горело алмазными звездами. Хижина стояла на вершине одного их тех открытых для всех ветров холмов, которые на крайнем севере величаются горами. Внешние брусья ее наполовину утопали в гниющих кучах листьев и сучьев, скопившихся в течение лета. Здесь царила безграничная Пустыня, — белая и светло-серая там, где звездный свет озарял верхушки сосен, и глубоко-черная внизу и вдали. Из недр ее доносился низкий, мрачный, монотонный рев морского прибоя, разбивающегося о берег.

Филипп, положив одну руку на плечо Грегсона, другой указывал на мрак, который окружал их со всех сторон.

— Мы с тобой находимся вовсе уж не так далеко от Ледовитого океана, — сказал он, перейдя на «ты». — Ты только погляди на тот зыбкий свет, который словно находится в нерешительности, не зная, что делать в ближайшую секунду: совсем ли погаснуть или же разгореться сильнее прежнего? Не напоминает ли тебе все вокруг ту самую ночь, когда мы удирали из Карабобо, когда донна Изабелла указывала нам верный путь, а луна, только выглянувшая из-за гор, выразила немое согласие быть нашим гидом? Но это не луна! Это начинается северное сияние! При желании ты можешь услышать, как гремит залив, и даже почувствовать запах ледяных гор, которые имеют свой специфический аромат, не всем доступный. На расстоянии ружейного выстрела от нас находится порт Черчилл, который сейчас покоится в мирном сне. Тут ты можешь найти только пост Гудзоновой Компании, индейские поселки и трапперов, которые служат своего рода посредниками между этой глушью и цивилизацией, находящейся на расстоянии по меньшей мере четырехсот миль отсюда. Ты чувствуешь и понимаешь красоту окружающего, и все это должно оказывать на тебя могучее действие. Я не ошибаюсь?

— Нет, ты не ошибаешься! — согласился Грегсон. — Ну, а дальше что?

— Я постепенно и без ненужной торопливости подхожу к самой сути моего разговора. Я хочу, Грегги, толком разъяснить тебе, что именно заставило меня вызвать тебя сюда. Я обдумываю каждое слово и, правду сказать, все еще полон нерешительности. Если принять во внимание твое чисто философское восприятие красоты, то просто жестоко — отвлекать твои мысли от этого мрака, от таинственной дали, от донны Изабеллы и прочих прекрасных женщин — к рыбной ловле!

— К рыбам?!

— Да, к рыбам!

Грегсон зажег новую папиросу и поднял спичку так, что ее слабый, тоненький огонек осветил на момент лицо его друга.

— Послушай, милый друг! — разразился он, — ведь не для рыбной же ловли ты пригласил меня сюда!

— И да, и нет! — ответил тот. — Но, если бы даже и так, то…

Он снова схватил Грегсона за руку и так сильно сжал его пальцы, что тот ни на минуту не усомнился в серьезности его дальнейших слов.

— Не можешь ли ты припомнить, кто или что явилось причиной краха революции в Гондурасе спустя две недели после того, как мы скинули Пуерто Барриоса! Если не ошибаюсь, всему виной была девушка — верно?

— Да, девушка! И я не скажу даже, что она была очень красива!

— Правильно! — продолжал Филипп. — Постарайся припомнить обстановку. Место действия — пальмовая площадь в Сейба. Президент Белиз пьет вино со своей кузиной, невестой генерала О'Келли Бонилла, полуирландца, полулатиноамериканца, который, как тебе известно, был главнокомандующим всех войск и самым закадычным --">