Джеймс Оливер Кервуд - Северный цветок

Например, красавица из Рио! Вы клялись всем святым на свете, что разбогатеете, если только она согласится позировать вам. Мужу ее плевать было на ваше будущее богатство и, желая проучить вас, он хотел было угостить вас шестью дюймами лучшей стали. Пришлось вмешаться мне и объяснить этому Отелло, что вы слишком молоды, совершенно безвредны и что никакой пользы он не извлечет из того, что я, в свою очередь, угощу его…

— Вторым ударом! — радостно воскликнул Грегсон. — Первый удар был необыкновенно удачен! Вы ему здорово всыпали! Я, как теперь, вижу этот нож, занесенный надо мной. Я приготовился было читать «патер ностер», как вдруг нож вместе со своим владельцем словно сквозь землю провалился. Этот дурак вполне заслужил такое наказание! Ведь я ничего дурного и непристойного не сказал его жене. На лучшем моем испанском языке я предложил ей позировать мне, — что тут обидного? Она была так прекрасна, что во мне немедленно заговорил инстинкт художника, — ну, и вот…

— Конечно, конечно! — тотчас же согласился Уайтмор. — Насколько я припоминаю, она тоже была красавицей, «подобной которой дотоле не видели ваши глаза!». Но, помимо нее, там были еще «первые красавицы», причем каждая последующая неизменно оказывалась красивее предыдущей! Забавный вы человек, — вот что я могу сказать!

— Да, не скрываю, что только женщины украшают мою жизнь и придают ей прелесть! — серьезнее, чем когда-либо ответил художник. — Это единственная «вещь» на свете, в которой я кое-что смыслю, и вот почему я смотрю на моего издателя как на сумасшедшего, когда он предлагает мне тему, в которой нет женщины! Я обожаю женщину и предпочитаю лучше умереть, чем не видеть в ней самого прекрасного, что может дать Природа! Таким я был всегда, таким и останусь до конца дней моих!

— И вы всегда способны видеть женщину в превосходной степени!

— Да, да, да! Иначе я не могу. Если у той или иной женщины есть какой-нибудь недостаток — как, например, у нашей донны Изабеллы, которая не может похвастать цветом лица! — то я стараюсь убедить себя, что ошибаюсь, и это помогает мне видеть женщину, как вы выражаетесь, в превосходной степени. Но все то, что я сейчас сказал, не имеет никакого отношения к девушке, которую я видел сегодня: она безупречна и совершенна! И теперь я горю одним желанием: узнать, кто она такая! И еще…

— …И еще узнать, где я могу снова увидеть ее и согласится ли она позировать мне для «Burke's»! Я угадал, Грегги?

— Вполне и самым точным образом, Филь! — признался художник. — В этом отношении вы — замечательный человек: умеете иногда читать чужие мысли!

— И у Бёрка хватило наглости уверить вас в том, что вы нуждаетесь в немедленном и продолжительном отдыхе!

Грегсон предложил ему папиросу.

— Надо вам знать, что наш Бёрк — очень славный парень, всегда добродушный и отчасти поэтически настроенный, он питает органическую ненависть к паукам, змеям и небоскребам. Он сказал мне: «Грегги, уезжай отсюда в какое-нибудь тихое, укромное местечко на лоне природы и постарайся на две-три-четыре недели позабыть про все на свете, кроме своих холстов и нескольких дюжин пива». Отдых! Лоно природы! Нет, Уайтмор, вы только подумайте: он предлагал мне такие смешные вещи в то самое время, как я мечтал о Валенсии, донне Изабелле и тех изумительных местах, где природа так буйна, точно все время только и делает, что пьет шампанское! Ах, милый мой, если бы вы только знали, как вовремя пришло ваше письмо!

— А ведь в этом письме я почти ничего не сказал вам! — воскликнул Филипп, поднявшись с места и начав беспокойно ходить взад и вперед по маленькой хижинке. — Я обещал вам дать все, что так необходимо вашему художническому темпераменту, требовал, чтобы вы при первой возможности приехали сюда, ко мне. Хотите знать, почему я все это сделал? По той простой причине…

Он резко повернулся на месте и поглядел через стол на приятеля.

— …По той причине, что случилось нечто из ряда вон выходящее, по сравнению с чем события в Валенсии и в Рио — сущие пустяки, о которых и говорить не стоит! Мне необходима ваша помощь! Вы поняли, что я говорю вам? Я начал крупную игру и никогда в жизни не нуждался так в верном друге и помощнике, как сейчас, в данную минуту. Вот почему я написал вам и пригласил вас сюда!

Грегсон отодвинул свой стул и поднялся с места. Он был на целую голову ниже Уайтмора и по внешнему виду гораздо слабее, нежнее его, но было какое-то особое выражение в его холодных --">